1) 22 июня 1941 г. коалиция четырех государств во главе с гитлеровской Германией без объявления войны напала на Советский Союз:

• в нападении принимало участие 5,5 млн вражеских солдат, объединенных в 190 дивизий;
• агрессия была осуществлена с территории сразу четырех государств - Германии, Венгрии, Румынии и, с 31 июля - Финляндии;
• в войне против СССР приняли участие вооруженные силы не только Германии, но и Италии, Венгрии, Румынии, Финляндии.

2) Нападение Германии было осуществлено в соответствии с планом «Барбаросса», подписанным Гитлером 18 декабря 1940 г. Согласно данному плану.

• война должна была иметь молниеносный характер («блицкриг») и закончиться в течение 6 - 8 недель;
• такое быстрое проведение и окончание войны должно было произойти благодаря быстрому разгрому Советской армии, растянутой вдоль всей западной границы СССР;
• главной целью военной операции был, прежде всего, полный и быстрый разгром Красной Армии на западе СССР;
• СССР, лишенный армии в течение 1 - 2 месяцев войны, должен был, по мнению немецкого командования, либо попросить о мире, наподобие Брестского, либо должен был быть занят немецкой армией без боя (на длительную войну в течение нескольких лет немецкие стратеги не рассчитывали).

Исходя из основной стратегической задачи (быстрый разгром армии) строился и план всего нападения, которое было осуществлено вдоль всей западной границы СССР - от Балтийского до Черного моря.

Наступление проводилось тремя группами армий:

• «Север» - наступала в направлении Прибалтики и Ленинграда;
• «Центр» - наступала через Белоруссию на Москву;
• «Юг» - наступала через Украину в сторону Кавказа.

Между основными группами армий действовало множество иных более мелких группировок, которые должны были окружить Красную армию между группами армий «Север», «Центр» и «Юг» и уничтожить ее.

В дальнейшем планировалось до осени 1941 г. оккупировать территорию СССР до Урала и закончить войну. Согласно генеральному плану «Ост» (послевоенного устройства), европейскую часть СССР планировалось превратить в сырьевую колонию Германии - источник продовольствия и дешевой рабочей силы для Германии. В будущем планировалось заселить данную территорию немцами-колонистами, вдвое сократить русское население и превратить его в малограмотных слуг и низкоквали­фицированных рабочих.

На азиатской части СССР, в случае капитуляции советского правительства планировалось сохранить СССР (как вариант, во главе с большевиками и Сталиным) при условии полного отсутствия у СССР армии, выплате ежегодных репараций, переходу к союзническим отношениям с Германией. «Азиатская Россия», союзная Германии, должна была стать местом, куда Германия планировала перенести из Европы свои многочисленные концлагеря. Над СССР, его нормальным развитием, его народами нависла смертельная опасность.

3) Несмотря на неоднократные предупреждения британских разведчиков, расшифровавших немецкие коды, советских разведчиков (Р. Зорге и др.), немецких коммунистов-перебежчиков о готовящемся 22 июня 1941 г. нападении Германии на СССР, сталинское руководство не приняло заблаговременных мер по отражению агрессии. Более того, еще 13 июня, за 10 дней до войны, ТАСС опубликовало официальное заявление, в котором опровергало «слухи о предстоящем нападении Германии на СССР». Данное заявление, как и позиция руководства, запретившего отвечать на провокации на границе, усыпило бдительность как Красной Армии, так и населения СССР.

В результате для большинства советского народа, как и Красной Армии, нападение Германии и ее союзников 22 июня 1941 г. было внезапным.

СССР вынужден был начать войну в явно невыгодной для себя стратегической ситуации:

большая часть Красной Армии узкой полоской была растянута вдоль всей западной границы СССР;

на большинстве участков тыл был оголен;

немецкая армия, как и армии ее союзников, также была растянута вдоль всей западной границы СССР - в такой ситуации явное преимущество получал тот, кто ударит первым, в то время как обороняющая сторона рисковала быть уничтоженной в первые дни войны;

при нападении армии Германии по всему фронту (что и произошло 22 июня) под удар была поставлена сразу вся армия СССР;

плохо была укреплена западная граница (в 1939 г. почти вся западная граница СССР была передвинута на 100 - 250 км на запад, в результате чего «новая граница» была еще не укреплена, а «старая граница» на большинстве участков демонтирована);

выдвижение Красной Армии на те позиции, которые она занимала 22 июня, началось 12 июня 1941 г. из района «старой границы»; часть армии в ночь агрессии находилась в пути;

большая часть советской техники (танки, самолеты, артиллерия) также были сконцентрированы вдоль западной границы. Такое расположение армии накануне войны, отсутствие тыла и бездействие руководства объяснялись тем, что:

начиная еще с 1920-х гг. в военных кругах СССР была популярна идея «ответного удара», согласно которой при любой агрессии Красная Армия должна была быстро перейти в контрнаступление и добить врага на его территории;

исходя из данной доктрины большая часть Красной Армии была подготовлена для наступления и мало была готова к обороне,

ряд фактов (бравирование военной мощью в 1938 г. и предложение СССР Чехословакии после «Мюнхенского сговора» в одностороннем порядке воевать с Германией на территории Чехословакии в случае нападения на нее Германии, приведение советских войск в полную наступательную боеготовность еще в июне 1940 г. (когда тыл немцев был практически незащищен) и ее отмена после стремительной победы немцев во Франции, начавшееся 12 июня 1941 г. выдвижение советских войск к советско-германской границе на наступательные позиции) свидетельствуют о том, что руководство СССР не исключало вариант упреждающего нападения на Германию в июне - июле 1941 г., но опозда­ло всего на несколько дней, чем было обескуражено;

идея «наступательной обороны» настолько навязана солдатам и офицерам политруками, что даже в первые часы войны многие командиры неадекватно оценивали обстановку - требовали от войск наступать на Люблин и Варшаву и мало заботились об обороне;

благодаря пропаганде, заявлениям на самом высшем уровне большинство армии и населения верило в Пакт о ненападении и надеялось, что войны не будет; было психологически не готово к войне.

В результате вышеуказанных обстоятельств армии немецко-фашистского блока получили значительное преимущество в первые дни и месяцы войны:

Советский Союз был практически лишен военной авиации, около 1200 самолетов было уничтожено на аэродромах - Германия получила беспрепятственную возможность бомбить советские объекты и армию;

немецко-фашистские войска сразу вырвались в незащищенный тыл Красной Армии и продвигались маршем вглубь территории СССР, преодолевая 100 - 200 км в день;

на 5-й день войны немцами был взят Минск;

2/3 Красной Армии оказались в «котлах»; окруженные со всех сторон вражескими армиями были взяты в плен или уничтожены;

около 3/4 всей советской военной техники (танки, бронемашины, артиллерия, автомобили) ввиду быстрого наступления немцев оказалось в тылу наступающих немецко-фашистских войск и было ими захвачено.

В принципе, что поход на Восток будет, было понятно с самого начала, Гитлер был «запрограммирован» на него. Вопрос был в другом – когда? 22 июля 1940 года Ф.Гальдер получил задачу от командующего сухопутными силами подумать о различных вариантах операции против России. Первоначально план разрабатывал генерал Э.Маркс, он пользовался особым доверием фюрера, исходил он из общих вводных, полученных от Гальдера. 31 июля 1940 года на совещании с генералитетом вермахта Гитлер сообщил общую стратегию операции: два основных удара, первый - на южном стратегическом направлении – на Киев и Одессу, второй - на северном стратегическом направлении – через Прибалтику, на Москву; в дальнейшем двухсторонний удар, с севера и юга; позже операция по овладению Кавказом, нефтепромыслами Баку.

5 августа генерал Э.Маркс подготовил первоначальный план, «План Фриц». По нему главный удар был из Восточной Пруссии и Северной Польши на Москву. В главную ударную группировку, группу армий «Север» должны были войти 3 армии, всего 68 дивизий (из них 15 танковых и 2 моторизированные). Она должна была разгромить Красную Армию на западном направлении, захватить северную часть европейской России и Москву, затем помочь южной группировке в захвате Украины. Второй удар наносился по Украине, группа армий «Юг» в составе 2 армий, всего 35 дивизий (включая 5 танковых и 6 моторизированных). Группа армий «Юг» должна была разгромить войска РККА на юго-западном направлении, захватить Киев и пересечь Днепр в среднем течении. Обе группировки были должны выйти на рубеж: Архангельск-Горький-Ростов на Дону. В резерве было 44 дивизии, они должны были быть сосредоточены в полосе наступления главной ударной группировки – «Север». Главная идея была в «молниеносной войне», СССР планировали разгромить за 9 недель (!) при благоприятном сценарии и в случае самого неблагоприятного за 17 недель.

Слабые места плана Э.Маркса: недооценка военной мощи РККА и СССР в целом; переоценка своих возможностей, т. е. вермахта; допуски в ряде ответных действий противника, так, недооценивались способности военно-политического руководства в организации обороны, контрударов, излишние надежды на развал государственного и политического строя, экономики государства при отторжении западных областей. Исключались возможности на восстановление экономики и армии после первых поражений. СССР путали с Россией 1918 года, когда при развале фронта небольшие германские отряды по железным дорогам смогли захватить огромные территории. Не был разработан сценарий на случай перерастания молниеносной войны в затяжную войну. Одним словом, план страдал авантюризмом, граничащим с самоубийством. Эти ошибки не были изжиты и потом.

Так, германская разведка не смогла правильно оценить обороноспособность СССР, его военного, экономического, морально-политического, духовного потенциалов. Грубые ошибки были допущены в оценке численности РККА, её мобилизационного потенциала, количественных и качественных параметров наших ВВС и бронетанковых сил. Так, по данным разведки Рейха, в СССР годовое производство самолетов в 1941 году составило 3500-4000 самолетов, в реальности с 1 января 1939 года по 22 июня 1941 года ВВС Красной Армии получили 17745 самолетов, из них 3719 новых конструкций.

В плену иллюзий «блицкрига» находились и высшие военачальники Рейха, так, 17 августа 1940 года на совещании в штабе верховного главнокомандования Кейтель назвал «преступлением попытку создания в настоящее время таких производственных мощностей, которые дадут эффект лишь после 1941 года. Вкладывать средства можно только в такие предприятия, которые необходимы для достижения поставленной цели и дадут соответствующий эффект».

Дальнейшая разработка

Дальнейшую проработку плана поручили генералу Ф.Паулюсу, который получил должность помощника начальника штаба сухопутных сил. Кроме того, Гитлер подключил к работе генералов, которые были должны стать начальниками штабов групп армий. Они были должны независимо друг от друга исследовать проблему. К 17 сентября эта работа была завершена и Паулюс мог обобщить результаты. 29 октября он предоставил докладную записку: «Об основном замысле операции против России». В ней подчёркивалось, что надо достичь внезапности удара, а для этого разработать и воплотить в жизнь меры по дезинформации противника. Указывалась необходимость не дать отступить советским приграничным силам, окружить и уничтожить их в пограничной полосе.

В это же время велись разработки плана войны в штабе оперативного руководства верховного главнокомандования. По указанию Йодля ими занимался подполковник Б.Лоссберг. К 15 сентября он представил свой план войны, многие его идеи вошли в окончательный план войны: молниеносными действиями уничтожить основные силы РККА, воспрепятствовав их отходу на восток, отрезать западную Россию от морей – Балтийского и Черного, закрепиться на таком рубеже, который бы позволил захватить важнейшие области европейской части России, став при этом заслоном против её азиатской части. В этой разработке уже фигурируют три группы армий: «Север», «Центр» и «Юг». Причём группа армий «Центр» получала большую часть моторизированных и танковых сил, била на Москву, через Минск и Смоленск. При задержке группы «Север», которая била по направлению на Ленинград, войска «Центра», после захвата Смоленска, должны были часть сил бросить на северное направление. Группа армий «Юг» должна была разбить войска противника, окружив их, овладеть Украиной, форсировать Днепр, на северном своём фланге выйти на соприкосновение с южным флангом группы «Центр». В войну втягивали Финляндию и Румынию: финско-немецкая отдельная оперативная группа должна была наступать на Ленинград, частью сил на Мурманск. Конечный рубеж продвижения вермахта. Должна была определиться судьба Союза, будет ли в нём внутренняя катастрофа. Также, как и в плане Паулюса, большое внимание уделялось фактору внезапности удара.

План «Отто»

В дальнейшем разработка была продолжена, план уточнялся, 19 ноября план, получив кодовое название «Отто», был рассмотрен главнокомандующим сухопутными войсками Браухичем. Его одобрили без существенных замечаний. 5 декабря 1940 года план был представлен А.Гитлеру, конечной целью наступления трёх групп армий были определены Архангельск и Волга. Гитлер его одобрил. С 29 ноября по 7 декабря 1940 года по плану была проведена военная игра.

18 декабря 1940 года Гитлер подписал Директиву №21, план получил символическое название «Барбаросса». Император Фридрих Рыжебородый был зачинателем серии походов на Восток. В целях секретности, план изготовили лишь в 9-ти копиях. Для секретности же вооруженные силы Румынии, Венгрии и Финляндии были должны получить конкретные задачи только перед началом войны. Подготовку к войне были должны завершить к 15 мая 1941 года.

Суть плана «Барбаросса»

Идея «молниеносной войны» и внезапного удара. Конечная цель для вермахта: линия Архангельск-Астрахань.

Максимальная концентрация сил сухопутных войск и ВВС. Уничтожение войск РККА в результате смелых, глубоких и быстрых действий танковых «клиньев». Люфтваффе должны были ликвидировать возможность эффективных действий советских ВВС в самом начале операции.

ВМС выполняли вспомогательные задачи: поддержка вермахта с моря; пресечение прорыва советских ВМС из Балтийского моря; охрана своего побережья; сковать своими действиями советские морские силы, обеспечив судоходство в Балтике и снабжение северного фланга вермахта морем.

Удар в трёх стратегических направлениях: северное – Прибалтика-Ленинград, центральное – Минск-Смоленск-Москва, южное – Киев-Волга. Главный удар шёл в центральном направлении.

Кроме Директивы №21 от 18 декабря 1940 года, были и другие документы: директивы и распоряжения по стратегическому сосредоточению и развертыванию, материально-техническому обеспечению, маскировке, дезинформации, подготовке театра военных действий и т. д. Так, 31 января 1941 года вышла директива ОКХ (генштаб сухопутных войск) по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск, 15 февраля 1941 года вышло распоряжение начальника штаба верховного командования по маскировке.

Большое влияние на план оказал лично А.Гитлер, именно он утвердил наступление 3-мя группами армий, с целью захватить экономически важные регионы СССР, настоял на особенном внимании – на зону Балтийского и Черного морей, включение в оперативное планирование Урала и Кавказа. Большое внимание он уделял южному стратегическому направлению – зерно Украины, Донбасс, важнейшее стратегическое значение Волги, нефть Кавказа.

Силы удара, группы армий, другие группировки

Для удара были выделены огромные силы: 190 дивизий, из них 153 немецких (включая 33 танковые и моторизированные), 37 пехотных дивизий Финляндии, Румынии, Венгрии, две трети ВВС Рейха, силы ВМС, военно-воздушные силы и морские силы союзников Германии. В резерве главнокомандования Берлин оставил лишь 24 дивизии. Да и то на западе и юго-востоке остались дивизии с ограниченными ударными возможностями, предназначенные для охраны и обеспечения безопасности. Единственным мобильным резервом были две танковые бригады во Франции, вооруженные трофейными танками.

В группу армий «Центр» - командовал Ф. Бок, она наносила главный удар - входили две полевые армии – 9-я и 4-я, две танковые группы – 3-я и 2-я, всего 50 дивизий и 2 бригады, поддерживаемые 2-м воздушным флотом. Она была должна фланговыми ударами (2 танковые группы) совершить глубокий прорыв южнее и севернее Минска, окружить крупную группировку советских сил, между Белостоком и Минском. После уничтожения окруженных советских сил и выхода на рубеж Рославль, Смоленск, Витебск рассматривали два сценария: первый, если группа армий «Север» не сможет разгромить противостоящие ей силы, направить против них танковые группы, а полевые армии должны продолжить движение на Москву; второй, если у группы «Север» всё идёт нормально, всеми силами наступать на Москву.

Группой армий «Север» командовал генерал-фельдмаршал Лееб, в неё входили 16-я и 18-я полевые армии, 4 танковая группа, всего 29 дивизий, при поддержке 1-го воздушного флота. Она была должна разгромить противостоящие ей силы, захватить балтийские порты, Ленинград, базы Балтийского флота. Затем совместно с финской армией и переброшенными из Норвегии немецкими частями сломит сопротивление советских сил на севере европейской России.

Группой армий «Юг», которая била южнее Припятьских болот, командовал генерал-фельдмаршал Г.Рундштедт. В неё входили: 6-я, 17-я, 11-я полевые армии, 1-я танковая группа, 3-я и 4-я румынские армии, венгерский подвижный корпус, при поддержке 4-го воздушного флота Рейха и ВВС Румынии и Венгрии. Всего – 57 дивизий и 13 бригад, из них 13 румынских дивизий, 9 румынских и 4 венгерские бригады. Рундштедт должен был вести наступление на Киев, разбить РККА в Галиции, на западе Украины, захватить переправы через Днепр, создав предпосылки для дальнейших наступательных действий. Для этого 1-я танковая группа в взаимодействии с частями 17-й и 6-й армий должна была прорвать оборону в районе между Рава-Руссой и Ковелем, идя через Бердичев и Житомир, выйти к Днепру в районе Киева и южнее. Затем ударить вдоль Днепра в юго-восточном направлении, чтобы отсечь силы Красной Армии, действующие в Западной Украине, и уничтожить их. В это время 11-я армия была должна создать у советского руководства видимость главного удара с территории Румынии, сковав силы Красной Армии и воспрепятствовав их уходу за Днестр.

Румынские армии (план «Мюнхен») должны были также сковывать советские войска, прорывать оборону на участке Цуцора, Новый Бедраж.

В Финляндии и Норвегии была сосредоточена немецкая армия «Норвегия» и две финские армии, всего 21 дивизия и 3 бригады, при поддержке 5-го воздушного флота рейха и ВВС Финляндии. Финские части должны были сковать Красную Армию на карельском и петрозаводском направлениях. При выходе группы армий «Север» на рубеж реки Луга, финны были должны начать решительное наступление на Карельском перешейке и между Онежским и Ладожским озёрами, чтобы соединиться с немцами на реке Свирь и районе Ленинграда, должны они были принять и участие в захвате второй столицы Союза, город должен (вернее, эта территория, город планировали уничтожить, а население «утилизировать») перейти Финляндии. Немецкая армия «Норвегия» силами двух усиленных корпусов должна была развернуть наступление на Мурманск и Кандалакшу. После падения Кандалакши и выхода к Белому морю южный корпус был должен наступать на север, вдоль железной дороги и вместе с северным корпусом захватить Мурманск, Полярное, уничтожив советские силы на Кольском полуострове.

Общий план «Барбаросса», также как и ранние разработки, был авантюристичен и строился на нескольких «если». Если СССР – это «колосс на глинянных ногах», если вермахт сможет выполнить всё правильно и точно в срок, если удастся уничтожить основные силы Красной армии в приграничных «котлах», если промышленность, экономика СССР не сможет нормально функционировать после потери западных регионов, особенно Украины. Экономика, армия, союзники не были подготовлены к возможной затяжной войне. Не было стратегического плана на случай провала блицкрига. В итоге, когда блицкриг провалился, пришлось импровизировать.

Источники :
Внезапность нападения – орудие агрессии. М., 2002.
Преступные цели гитлеровской германии в войне против Советского Союза. Документы и материалы. М., 1987.
http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/Pl_Barb.php
http://militera.lib.ru/db/halder/index.html
http://militera.lib.ru/memo/german/manstein/index.html
http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000019/index.shtml
http://katynbooks.narod.ru/foreign/dashichev-01.htm
http://protown.ru/information/hide/4979.html
http://www.warmech.ru/1941war/razrabotka_barbarossa.html
http://flot.com/publications/books/shelf/germanyvsussr/5.htm?print=Y

Русские во Второй мировой Уткин Анатолий Иванович

Глава 5 ПЛАН «БАРБАРОССА»

ПЛАН «БАРБАРОССА»

Гитлер подписал с нами пакт о ненападении. Германия завязла по уши в войне на Западе» и я полагаю, что Гитлер не рискнет открыть второй фронт нападением на Советский Союз. Гитлер не настолько дурак, чтобы видеть в Советском Союзе Польшу.

И. В. Сталин, середина июня 1941 г.

Я вручил сегодня судьбу нашего государства и нашего народа в руки наших солдат.

Решение Гитлера

Заключение пакта с СССР никоим образом не изменило отношение Гитлера к России как к зоне будущей колонизации, объект германской экспансии. Несмотря на поток обмена любезностями, последовавший за падением Польши, общее направление стратегического мышления Гитлера оставалось неизменным: «Дранг нах Остен».

Менее чем через два месяца после подписания советско-германского договора Гитлер отдал армейскому командованию распоряжение рассматривать оккупированную польскую территорию как зону сосредоточения для будущих германских операций.

Однако кошмар прежней войны на два фронта продолжал преследовать его. Подталкивая своих генералов к ускорению планирования операций на западе, Гитлер ясно указывал, что у него на уме: «Мы можем выступить против России только после того, как у нас окажутся свободными руки на западе». Он неоднократно обещал своим генералам не повторить ошибки кайзера.

Летом 1940 года Центральная и Западная Европа стали германской зоной влияния. Любуясь альпийскими пиками, Гитлер вызвал главнокомандующего сухопутными силами фон Браухича и удивил того тем, что отставил английскую тему в сторону. Браухич остался в воспоминаниях современников компетентным военачальником, но его характер имел дефект, фатальный для Германии. Генерал не знал, как вести себя в присутствии фюрера. Его профессиональные качества теряли всякую ценность, когда в помещение входил прежний ефрейтор с безграничными амбициями. Возможно, Гитлеру даже доставляло удовольствие видеть страдания классического представителя прусской военной касты, не знающего, как совладать с собой в присутствии неведомой силы.

Гитлер говорил с Браухичем о Восточной Европе. Беседа ничем не напоминала штабные обсуждения. В исторической перспективе Гитлер видел образование новых, зависимых от Германии государств на Украине, в Белоруссии, формирование Балтийской федерации и расширение территориальных пределов Финляндии. Достижение этих целей было возможно лишь при одном условии: расчленении Советского Союза.

На следующий день подчиненный Браухича - начальник штаба сухопутных сил генерал Гальдер перечислил в дневнике цели, поставленные Гитлером:

«Англия надеется на Россию и Соединенные Штаты. Если надежды на Россию не оправдаются, то и Америка останется в стороне, потому что уничтожение России чрезвычайно увеличит мощь Японии на Дальнем Востоке… Россия - фактор, на который больше всего полагается Англия… Когда Россия будет раздавлена, последняя надежда Англии рассыплется в прах. Тогда Германия станет господином Европы и Балкан. Решение: уничтожение России должно быть частью этой борьбы. Весна 41-го. Чем скорее Россия будет раздавлена, тем лучше. Нападение может достичь цели только, если корни российского государства будут подорваны одним ударом. Захват части страны ничего не дает… Если мы начнем в мае 41-го, у нас будет пять месяцев, чтобы все закончить. Лучше всего было бы закончить все в текущем году, но в это время невозможно осуществить скоординированные действия. Нанести поражение русской армии, оккупировать как можно больше русской территории, защитить Берлин и Силезский индустриальный район от возможных атак с воздуха. Желательно продвинуть наши позиции так далеко на восток, чтобы наши собственные воздушные силы могли разрушить самые важные районы России».

Командующий сухопутными силами и его штаб уже имели свои наметки. По их мнению, кампания против СССР должна продлиться не более четырех или, в крайнем случае, шести недель. Браухич полагал, что для достижения этой задачи потребуется от 80 до 100 немецких дивизий, а с советской стороны им будут противостоять от 50 до 75 «хороших дивизий». (Заметим, что никто из германских генералов не высказал даже гипотетического предположения, что СССР может выступить против Германии превентивно.)

Роковое решение о грядущем нападении на СССР было объявлено германским генералам в Бергхофе 31 июля 1940 года. Докладывал генерал Гальдер, он же производил запись замечаний Гитлера.

Фюрер заявил в Бергхофе, что к операции стоит приступать лишь в том случае, если Россию можно будет сокрушить одним ударом. Его не интересовал захват территории: «Уничтожить у России саму волю к жизни. Такова наша цель!» Находясь в одном из своих экстатических состояний, Гитлер рисовал картину будущей битвы широкими мазками: Россия будет сокрушена двумя ударами. Один на юге, в направлении Киева, второй на севере, в направлении Ленинграда. Достигнув своей цели, обе группировки поворачиваются друг к другу и замыкают кольцо, северная группировка при этом берет Москву. Гитлер говорил и о возможности побочной дополнительной операции по захвату Баку. Он уже знал, что делать с будущей покоренной страной. Непосредственно в рейх войдут Украина, Белоруссия и три балтийские республики. К Финляндии отойдет территория до Белого моря. Оставляя на западе 60 дивизий, фюрер бросал против России 120 дивизий.

Планируемая операция разрабатывалась на трех уровнях. Генерал Варлимонт руководил планированием в оперативном штабе верховного командования вооруженных сил (ОКВ), генерал Томас вел работу в экономическом отделе ОКВ, Гальдер руководил планированием в штабе сухопутных сил (ОКХ).

О дате предстоящего наступления говорило распоряжение Гитлера Герингу: поставки в СССР осуществлять лишь до весны 1941 года. Учреждение Томаса педантично определяло ценность отдельных районов СССР, расположение центров добычи нефти. Со спокойной уверенностью оно готовилось не только получить в свои руки советскую экономику, но и управлять ею.

Гальдеру предстояло инструктировать непосредственного (на этом этапе) автора плана новой операции - прибывшего в главную штаб-квартиру сухопутных сил (ОКХ) начальника штаба восемнадцатой армии генерала Маркса. Генерал Маркс 5 августа представил свои суждения о проведении кампании на Востоке. Эта грандиозная операция, считал Маркс, должна быть направлена на то, чтобы осуществить «разгром советских вооруженных сил с целью сделать невозможным возрождение России как врага Германии в обозримом будущем». Центры индустриальной мощи Советского Союза находятся на Украине, в Донецком бассейне, Москве и Ленинграде, а индустриальная зона восточнее указанных районов «не имеет особого значения». План Маркса ставил задачу захвата территории по линии Северная Двина, Средняя Волга и Нижний Дон - города Архангельск, Горький и Ростов. Следует отметить, что взгляды Маркса во многом определили ход военных действий на востоке.

Речь отныне - и постоянно - шла о достижении вышеуказанной географической линии, о разгроме советских войск на приграничных территориях. Не было и мысли об уничтожении всей военной мощи великой страны и о возможности ее полной оккупации. Теоретические наследники Клаузевица, Мольтке и Шлиффена исходили из предположения, что мощный удар сокрушит все внутренние структуры Советского Союза.

Мысль о возможности решающего краткосрочного молниеносного удара ослепляла немецких теоретиков, у них на хватало интеллектуальной смелости заглянуть дальше: что будет, если Россия вынесет первый удар. Гитлер, гордившийся нонконформизмом своего военного мышления, в данном случае полностью попал в плен академической военной науки генералов с моноклем. Выработанные в ослепительные месяцы после победы над Францией идеи войны с Россией приобрели инерцию, захватившую и военных, и политиков.

У германского военного руководства возникает в эти дни и еще одно важное соображение. В рейхе были уверены, что советские войска в Прибалтийских республиках нанесут удар во фланг германским войскам, если те сразу же от границы устремятся к Москве. Из такого предположения вытекало, что следует выделить силы для противодействия советским войскам в Прибалтике. Кроме того, штабное командование Германии совершенно очевидно переоценивало мощь советской бомбардировочной авиации, повсюду, где можно, ставя задачу овладения территорией такой глубины, чтобы советские бомбардировщики не могли бомбить германские города.

Почему линия Архангельск - Ростов (позднее Архангельск - Астрахань) казалась Гитлеру и его военному окружению «достаточной»? Мы уже говорили о вере немцев в сокрушительность первого удара. Но все же почему не были разработаны планы продвижения до Дальнего Востока? Это тем более странно, что германские генералы верили в крах противника. Почему же немецкие войска должны были остановиться? Что думали в ставке верховного командования вермахта о судьбе остальной России, той, что простиралась за пределами желательной для Германии зоны оккупации? Часть военных глухо намекала на мощь германской бомбардировочной авиации, но ясно, что уничтожить Россию с воздуха было тогда невозможно, да и германские военно-воздушные силы не обладали достаточной мощностью.

Германские генералы осмелились задавать вопросы. Так, генерал-фельдмаршал фон Бок (которому предстояло командовать группой армий «Центр») спросил у Гитлера, что произойдет, если германские войска выйдут к намеченной линии, а центральное правительство Советской России еще будет существовать? Гитлер сказал, что, потерпев поражение такого масштаба, коммунисты запросят условия капитуляции. Более туманно фюрер намекнул, что если правительство России не сделает этого, вермахт дойдет до Урала. Гитлер в этом разговоре показал абсолютную решимость выступить против России: пусть окружающие не утруждают себя поисками вариантов иного, несилового решения русского вопроса.

По свидетельству фон Лосберга, которому генерал Йодль в июле 1940 года поручил готовить материалы для планирования восточной кампании, Гитлер считал, что шестьдесят миллионов, живущие за Волгой, не представляют опасности для Германии. Этот специалист тоже фиксирует абсолютную убежденность Гитлера в том, что страшный первый удар развеет веру в большевистскую идеологию, вызовет межрасовые и межнациональные противоречия, покажет всему миру, что большая Россия - искусственное формирование. Что же касается конечной судьбы этой страны, то «славянский гад должен содержаться под присмотром расы господ». Чтобы обеспечить решение этой задачи, следовало лишить завоеванные территории системы экономических связей, ликвидировать коммунистическую интеллигенцию и евреев, а всю массу населения подчинить прямому командованию верховных комиссаров рейха. Самому жестокому обращению следовало подвергнуть собственно русских - великороссов.

Верховному командованию сухопутных войск понадобилось всего несколько дней, чтобы создать первый вариант операции вермахта против Советского Союза. Штабные офицеры смотрели на карту и видели естественный заслон - Припятские болота. Наступление нужно было осуществлять либо севернее (на Ленинград или Москву), либо южнее - против Украины. В первом случае плацдармом для удара являлись Восточная Пруссия и оккупированная Польша, во втором - Южная Польша и Румыния. Захваченные открывающейся перспективой представители среднего офицерского звена избрали первоначально целью южное направление, Украину. Но действия почти на периферии не нашли одобрения у генерала Гальдера, и он потребовал перенаправить планируемые операции на север. Получив соответствующие указания, генерал Маркс наметил первостепенным ориентиром Оршу, он предусматривал создание в районе Орши наступательного трамплина на Москву. Левый фланг наступающих войск должен был прорезать Прибалтийские республики и выйти к Ленинграду. Маркс не забыл и о возможностях на юге - там наступательное движение должно было проходить южнее Киева с ориентиром на Баку.

Так возникли основные очертания плана, к реализации которого Германия приступила через год. Никто особенно не торопил военных, их фантазия и размах поощрялись, это было время, когда высшие генералы вермахта получали фельдмаршальские жезлы и у них было ощущение всемогущества.

Впрочем, эйфория не смягчила жесткой внутриштабной борьбы. Главное командование сухопутных сил (ОКХ) (фон Браухич и Гальдер) стремилось реализовать свои стратегические идеи втайне от генералов Йодля и Варлимонта из главного командования вооруженных сил (ОКВ). Но Йодль понимал, что неучастие в подготовке столь масштабного предприятия ослабит его позиции, и поручил генералу Варлимонту подготовить свой собственный проект, откорректированный Йодлем в сентябре 1940 года. Йодль был ближе к Гитлеру, чем высокомерные хранители кастовых традиций Браухич и Гальдер, поэтому-то его проект имел особое влияние на недоступный никому мыслительный процесс Гитлера. Вариант Йодля предполагал создание трех армейских групп, две из которых выступали к северу от Припятских болот, а одна - к югу. Важно отметить следующую оговорку плана Йодля: поскольку конечной целью наступления является Москва, предполагается захват «предполья» Москвы в районе Смоленска. Дальнейшее же продвижение на столицу будет зависеть от степени успеха соседей слева и справа. Эта идея довольно прочно вошла в сознание Гитлера, и он неоднократно обращался к ней впоследствии.

Третий вариант предварительного плана был создан к концу октября 1940 года новым помощником начальника оперативного штаба (в ОКХ) генералом Паулюсом. В этом варианте две германские группировки, северная и центральная, должны были быть использованы к северу от Припятских болот, а одна - на юге. Необходимо разбить Красную Армию вблизи границ, думать об уничтожении войск противника, а не о захвате той или иной территории. Для этого нужно было предотвратить любыми способами планомерный отход Красной Армии в глубину своей территории. Прибалтике, где, по немецким сведениям, было только 30 советских дивизий, в плане Паулюса уделялось мало внимания. В данном случае оно было приковано к Белоруссии (60 дивизий) и Украине (70 дивизий). Паулюс считал, что после разгрома войск противника следовало все силы бросить на захват его столицы - именно столицы, а не индустриальных центров и стратегически выгодных плацдармов.

Паулюс был очень невысокого мнения о руководстве Красной Армии, но подчеркивал трудность определения бойцовских качеств русского солдата. Благоприятствующим элементом назывались межнациональные трения в СССР и в его армии. Впервые именно Паулюс, австриец, отходит от прусского безудержного высокомерия и обсуждает значимость проблемы численного превосходства советских войск. Гальдер остался доволен анализом и планированием своего фаворита, в дальнейшем отголоски некоторых сомнений, впервые выраженных Паулюсом, найдут отражение в рассуждениях Гальдера.

На столе германского военного руководства лежало три варианта плана вторжения в СССР. В директиве № 18 от 18 ноября 1940 г. Гитлер писал: «Были проведены политические дискуссии с целью выяснения позиции России. Безотносительно к результатам этих дискуссий все приготовления для Востока, о которых я говорил устно, должны быть продолжены. Далее последуют инструкции, по мере того как оперативные планы армии будут представлены мне для одобрения». Варианты нападения на СССР были перечислены, но среди них не было выделено главного. Новое ощущалось в особенном внимании к Финляндии и балканским странам. Гитлер начал в конце июля поставлять вооружение Финляндии; в сентябре Германия получила право прохода своих войск в Норвегию через Финляндию.

Теперь можно было провести обобщенную «мозговую атаку» проблемы. Между 28 ноября и 3 декабря руководство германских вооруженных сил провело серию военных игр. Битвой над картами руководил Паулюс. Основные принципы (создание трех группировок, нанесение удара с трех плацдармов) уже стали общепринятыми исходными данными. Руководителям трех армейских групп была дана задача мысленно провести операции независимо от соседей. Все три лучших полководца вермахта ощутили захватывающие дух масштабы предстоящих сражений; Ими была отмечена и такая особенность фронта: по мере удаления на восток он становился все более грандиозным. Первоначальная протяженность фронта - 2 тыс. км - быстро увеличивалась до 3 тыс.

Из этого следовало, что если германские вооруженные силы не уничтожат Красную Армию на пространстве между границей и линией Минск - Киев, то у Германии возможности для активных действий и контроля над территорией боев будут уменьшаться.

Общей проблемой трех командующих были дороги. Задача была несколько легче в этом плане у северной группировки (дороги Прибалтики), но группы армий «Центр» и «Юг» должны были испытать все трудности перемещения трех с половиной миллионов солдат по бездорожью. Проблему для немцев представляла и советская железнодорожная колея, более широкая, чем в Европе. Тревога звучала в заявлении командующего резервом Фромма: в его распоряжении находилось лишь около полумиллиона солдат - это все, чем можно было компенсировать потери в летней кампании. Был отмечен недостаток грузового транспорта, прежде всего грузовых автомобилей. В распоряжении германского командования был трехмесячный запас нефти и одномесячный запас дизельного топлива. Поистине, нужно было иметь безграничную веру в свою фортуну, начиная смертельную борьбу с противником при подобном оснащении. Дефицит меньшего значения - шины. Поразительны цифры военного производства - всего 250 танков и самоходных орудий в год к началу 1941 года. Для страны, способной производить миллион моторов, это была непростительная лихость. Эта лихость переходила в наглость: импорт из Советского Союза служил одним из главных источников решения проблем сырьевых ресурсов накануне войны.

Но главное, что беспокоило немецких генералов, - это вопрос о том, можно ли начинать войну на востоке, не решив английской задачи. Мы видим подобного рода сомнения в правильности стратегии Гитлера прежде всего у Браухича. На важной встрече генералитета с фюрером 5 декабря 1940 года он указал на недостачу прежде всего самолетов, если часть из них будет занята в небе Англии. Гитлер прервал командующего сухопутными войсками и произнес фразу, запомнившуюся всем присутствующим: Германия может вести войну сразу против двух противников, если восточная кампания не затянется.

Накануне этой встречи Гитлер долго беседовал с Герингом и Йодлем, которые отметили очевидное желание фюрера держаться жестко с представителями старой прусской школы. Он, в частности, весьма критически отнесся к предложению Гальдера - безусловное концентрирование сил для удара в одном направлении - по Москве. Гальдер полагал, что укрепленные фланги этой мощной группировки не позволят советским войскам нанести боковые удары с юга и севера, со стороны Прибалтики и Украины. Гитлер возразил: экономические цели войны так же важны, как и прочие. Советское руководство будет всеми силами стремиться оградить свои индустриальные центры на Украине и в Прибалтике, оно нуждается в балтийских портах и в украинской промышленности. Более того: «захват Москвы не так уж важен». У группы армий «Центр» должна сохраняться возможность поворота на север и на юг.

Браухич солидаризировался с Гальдером, указывая на важность линии Смоленск - Москва. В конце концов, в сознании русских это главнейшая жизненно значимая дорога. В ответ Гитлер сказал, что только окостеневшее сознание способно держаться за столь старые идеи. В результате совещания было решено иметь в виду Смоленск и Оршу в качестве потенциального плацдарма в Центральной России и не фантазировать об операциях далее этой черты. Роковое решение… Немецкая армия дорого поплатится за него.

В конечном счете верховное командование сухопутных сил отказалось от «опасных» попыток твердо определить главную цель предстоящих военных действий. Профессионалы подчинились Гитлеру. Возможно, лучшая в мире команда военных теоретиков теперь сознательно делала «конечную цель ничем», полагаясь на то, что в ходе развернувшихся военных действий она сможет найти оптимальный выбор между временем и пространством, между задачей поражения войск противника и погоней за его территорией. Стратеги в офицерских мундирах теперь возложили свои надежды на то, что требования военного времени заставят Гитлера спуститься на землю и реально оценить ситуацию.

Девятого августа 1940 года генерал Варлимонт отдал первые распоряжения по размещению войск на подступах к СССР. Согласно плану «Ауфбау Ост», 26 августа две моторизованные дивизии были перемещены в Польшу. За ними последовали десять пехотных дивизий. По замыслу Гитлера, танковые дивизии следовало сосредоточить на юге Польши с целью быстрого выхода на румынские нефтяные месторождения.

Перемещение крупных масс войск не могло пройти незамеченным. Поэтому германский военный атташе в Москве Э. Кестринг был уполномочен уведомить советский Генеральный штаб, что речь идет о массовой замене квалифицированных рабочих более молодыми солдатами. Все основные методы камуфляжа и дезинформации содержались в инструкции, данной 6 сентября Йодлю: «Эти перегруппирования не должны создать в России впечатления, что мы готовимся к наступлению на Востоке».

Советская разведка

В конце 1940 г. новый руководитель советской военной разведки ГРУ Филип Голиков осуществил обзор наиболее важных звеньев разведывательной сети.

Из всех советских резидентур наиболее важной, пожалуй, была берлинская. Здесь было наибольшее число агентов, и они обладали уникальной информацией. Резидентурой руководил военный атташе советского посольства генерал-майор Василий Тупиков (кодовое имя Арнольд). Непосредственными помощниками были военно-воздушный атташе полковник Н.Д. Скорняков («Метеор»), Хлопов, Бажанов, Зайцев. Последний отвечал за контакты с «Альтой» (Ильзе Штёбе) и «Арийцем». «Ариец» работал в информационной секции германского министерства иностранных дел.

Не успел Гитлер принять решение о нападении на Советский Союз, как «Ариец» 29 сентября 1940 года доложил об ухудшении отношений между Германией и СССР. «Гитлер намерен решить проблемы на востоке весной 1941 года». В качестве источника он назвал Карла Шнурре, руководителя русского сектора экономического департамента МИДа. А 29 декабря 1940 года «Ариец» сообщил из «самых высокопоставленных кругов», что Гитлер отдал приказ готовить войну против СССР. «Война будет провозглашена в марте 1941 года». Голиков расписал это сообщение наркому Тимошенко и начальнику Генерального штаба. Сталин получил две копии, оповещен был и начальник Генерального штаба Кирил Мерецков. Прозвучали голоса: кто источник?

Согласно запросу «Ариец» сообщил 4 января 1941 года, что «он получил эту информацию от друга в военных кругах. Более того, она основана на не на слухах, а на особом приказе Гитлера, чрезвычайно секретном и известном только очень немногим людям». 28 февраля 1941 года «Ариец» прислал доклад о германских приготовлениях к войне против СССР: «Люди, задействованные в проекте подтверждают, что война против СССР начнется в текущем году (1941 г.)». Три группы армий организованы под руководством фельдмаршалов фон Бока, фон Рундштедта и фон Лееба для наступления на Ленинград, Москву и Киев. Начало наступления предварительно 20 мая. В районе Пинска сосредотачиваются силы в 120 германских дивизий. В ходе приготовительных мер командирами назначаются лица, говорящие по-русски. Приготовлены поезда с широкой, как в России, колеей».

От лица, близкого к Герингу, «Ариец» услышал, что «Гитлер намеревается вывезти из России три миллиона рабов, чтобы использовать их в промышленности - поднять ее мощность.

Голиков и целый ряд руководителей отделов ГРУ были новичками, и они не придали сообщениям «Арийца» должного значения.

В.И. Тупиков прибыл в Берлин в декабре 1940 года в качестве военного атташе. В конце апреля 1941 года, осмотревшись в Берлине и изучив доклады агентов (включая «Арийца»), Тупиков обратился с необычным личным письмом к Голикову:

«1. Текущие германские планы предполагают войну против СССР как следующего противника.

2. Конфликт произойдет в текущем году». Голиков распространил доклад Туликова по должным адресатам (включая Жукова), но опустил вышеприведенные заключения Туликова. А ведь они полностью подтверждали заключения «Арийца». 9 мая Тупиков прислал письма лично Жукову и Тимошенко, описывая германские планы. «Поражение Красной Армии будет достигнуто в течение одного с половиной месяца - с достижением немцами меридиана Москвы».

Резидентом ГРУ в Хельсинки был полковник И. В. Смирнов («Оствальд»), его помощником майор Ермолов. В докладах, датированных 15 и 17 июня 1941 г., они говорят о военных приготовлениях финской стороны, о мобилизации, об эвакуации детей и женщин из больших городов, о прибывающих в Хельсинки зенитных орудиях.

ГРУ рекрутировало руководителя чешской военной разведки полковника Франтишека Моравца. Во Франции Леопольд Трепер (он же Жан Жильбер)сообщил резиденту - генералу Суслопарову 21 июня 1941 года, что «командование вермахта завершило перевод войск к советским границам и завтра, 22 июня, начнут неожиданную атаку против Советского Союза». Сталин прочитал это донесение и написал на полях: «Эта информация - английская провокация. Найдите автора и накажите его».

Из Швейцарии глава разведывательной сети Александр Радо («Дора») 21 февраля 1941 года послал в Москву донесение, основанное на данных швейцарского генерального штаба: «Германия имеет на востоке 150 дивизий… Германское наступление начнется в конце мая». Складывается впечатление, что Голиков твердо знал, что Сталин скептически относится к предупреждениям о нападении в 1941 году и поэтому не печатал противоречащих взглядам вождя докладов. 6 апреля 1941 года Дора докладывает, что все германские моторизованные дивизии находятся на востоке. Вызывает интерес сообщение от 2 июня: «Все германские моторизованные дивизии находятся на границе СССР в состоянии постоянной готовности…В отличие от периода апреля-мая приготовления вдоль русской границы проводятся менее демонстративно, но с большей интенсивностью».

Первое донесение Рихарда Зорге пришло в Москву 18 ноября 1940 года - о германских приготовлениях к войне против Советского Союза. 28 декабря он докладывает, что резервная армия создана немцами в составе 40 дивизий в районе Лейпцига. 80 германских дивизий расположились на советской границе с Румынией.

1 мая 1941 года Зорге докладывает, что двадцать немецких дивизий выехали из Франции к советским границам. 5 мая 1941 года Зорге передал микрофильм телеграммы Риббентропа послу Германии в Японии Отту, в которой говорится, что «Германия начнет войну против России в середине июня 1941 года». 13 июня: «Я повторяю: девять армий общей численностью в 150 дивизий начнут наступление утром 22 июня». Посол Отт сказал Зорге 20 июня, что «война между Германией и СССР неизбежна». Заметки Сталина на полях донесений Зорге не дают полагать, что он верил своему лучшему разведчику. Проскуров в свое время требовал награждения Зорге, а Голиков вдвое урезал его ежемесячные дотации.

(В начале 1960-х годов, когда ведущим военачальникам показывали франко-германский фильм «Кто вы, доктор Зорге?», разгневанный Жуков подошел к Голикову. «Что же вы, Филип Иванович, не показывали его доклады мне? Не докладывать такую информацию начальнику генерального штаба?» Голиков ответил: «А что я должен был докладывать вам, если Зорге был двойным агентом - и нашим, и ихним»).

С началом войны советское руководство интересовал один - главный вопрос: каким будет поведение Японии в ходе советско-германской войны?

Дипломатические приготовления

Гитлер проявлял к Балканам самый пристальный интерес - после второго Венского арбитража значительно уменьшившаяся в территории Румыния запросила у Берлина гарантии. Германия (а за нею и Италия) дали гарантии новой Румынии, вошедшей в зону влияния стран «оси». Согласно секретной директиве от 20 сентября 1940 года, Гитлер приказал отправить в Румынию военные миссии. «Для внешнего мира их задачей будет помощь дружественной Румынии в организации и управлении ее вооруженными силами. Действительной же задачей, которая не должна быть известна ни румынам, ни нашим собственным войскам, будет защита районов нефтяных месторождений… приготовление развертывания с румынских баз германских и румынских войск в случае войны с Советской Россией».

Гарантии Румынии вызвали серьезные опасения в Кремле. Риббентроп пытался в пространных депешах объяснить смысл и итоги Венского арбитража, посол Шуленбург вел успокоительные беседы с Молотовым, но напрасно. Шуленбург докладывал, что Молотов, «в отличие от прежних контактов, был замкнутым». Более того, с советской стороны последовал устный протест, в котором германское правительство обвинялось в нарушении статьи третьей советско-германского договора, предусматривавшей в подобных случаях двусторонние советско-германские консультации. В инциденте с Румынией Советский Союз был поставлен перед свершившимся фактом.

Риббентроп отказывался признать нарушение Германией августовского договора. Он «перешел в контрнаступление» 3 сентября 1940 года, обвиняя СССР в самоуправных действиях против балтийских государств и румынских провинций. Ответ советского руководства 21 сентября был написан жестким языком. В нем указывалось, что Германия нарушила договор и что Советский Союз по многим причинам заинтересован в Румынии. Абсолютно новой нотой было не лишенное сарказма предложение отменить или изменить пункт о взаимных консультациях, «если он содержит определенные неудобства» для германской стороны.

Вторая область несовпадения интересов обнаружилась на Севере. Советскому руководству было сообщено о появлении германских войск в Финляндии. Как объяснялось, они направлялись в Норвегию, но факт остается фактом: германские части появились на территории страны, имевшей с СССР огромную общую границу (которая совсем недавно была линией фронта). Германское посольство сообщало в Берлин: «Советское посольство желает получить текст соглашения о проходе войск через Финляндию, включающий его секретные параграфы… получить информацию о цели соглашения, против кого оно направлено, каким целям служит».

Третья причина разногласий возникла после присланной 25 сентября в германское посольство телеграммы, помеченной высшим грифом секретности: Германия, Япония и Италия намерены подписать в Берлине соглашение о военном союзе. «Этот союз направлен исключительно против американских поджигателей войны. Разумеется, об этом, как и обычно, не сказано прямо в договоре, но такой вывод безошибочно вытекает из его условий… Его единственной целью является приведение в чувство тех элементов, которые борются за вступление Америки в войну посредством демонстрации того, что в случае их вмешательства в нынешний конфликт они автоматически будут иметь дело с тремя великими державами как противниками».

На волне побед на западе Гитлер решил укрепить связи с Италией и Японией. В сентябре 1940 года Гитлер пришел к заключению, что такой союз упрочит германские позиции и на востоке, и на западе. Риббентроп указывал, что пакт усилит изоляцию Америки на западе и окажет воздействие на Россию - политика дружбы с ней должна иметь четко очерченные границы. Решение Гитлера привело к приглашению Муссолини на Бреннерский перевал в начале октября 1940 года. Очевидец - Чиано - записал в дневнике: «Редко я видел дуче в таком хорошем настроении. Беседа была сердечной и определенно самой интересной из всех, которые я слышал. Гитлер выложил на стол по меньшей мере несколько своих карт и поделился с нами своими планами на будущее… Гитлер был энергичным и снова занял крайне антибольшевистскую позицию. «Большевизм, - сказал он, - является доктриной людей, которые стоят на низшей ступени цивилизации».

Союз Германии с Италией и Японией создавал блок, который противостоял Британской империи. Вставал существенный вопрос: каково положение СССР при новом раскладе сил? С одной стороны, Германия уже планировала нападение на Советский Союз; с другой, она пыталась отыскать возможности мирного включения его в германскую орбиту. Временем определения приоритета той или другой тенденции был ноябрь 1940 года.

Гитлер продиктовал Риббентропу письмо в Москву: подписанный 27 сентября трехсторонний пакт Германии, Италии и Японии направлен сугубо против Британии и США. Сталину предлагалось присоединиться к нему.

Сталин ответил сдержанно:

«Я получил ваше письмо. Искренне благодарен за доверие, а также за поучительный анализ последних событий… В.М. Молотов считает себя обязанным совершить ответный визит в Берлин… Что касается обсуждения некоторых проблем с участием японцев и итальянцев, я придерживаюсь мнения (не отвергая этой идеи в принципе), что этот вопрос следовало бы представить на предварительное рассмотрение». В день приезда Молотова была издана сверхсекретная директива Гитлера: «Безотносительно к результатам этих дискуссий все приготовления, связанные с Востоком, о которых уже были сделаны устные распоряжения, должны продолжаться».

Визит Молотова

Между двумя странами накопилось немало потенциально спорных вопросов. Гитлер без всякого одобрения следил за тем, как СССР восстанавливает «доверсальское» положение в Восточной Европе, в то время как Германия перечеркивает результаты Версаля на Западе. СССР и Германия теперь просто обязаны были провести линию разграничения своих действий на Балканах.

Американский журналист Ширер записал в дневнике 12 ноября 1940 года: «Темный дождливый день, прибыл Молотов, его принимают крайне сухо и формально. Проезжая по Унтер-ден-Линден к советскому посольству, он казался мне скованным провинциальным школьным учителем… Немцы развязно говорят о том, что можно позволить Москве осуществить старую русскую мечту завладеть Босфором и Дарданеллами, в то время как они завладеют остальными Балканами: Румынией, Югославией и Болгарией». На всем расстоянии от границы с СССР до Берлина вдоль полотна стоял почетный караул.

Германские записи содержат даже описание одежды присутствующих. На Молотове был ничем не примечательный цивильный костюм, а на Риббентропе униформа сине-зеленого цвета, высокие сапоги и фуражка с высокой тульей (которую он сам скроил). Первое заседание проходило за круглым столом в прежнем президентском дворце, недавно полученном рейхсминистром. Сам Молотов вспоминает громадный, высокий кабинет Гитлера, где все, кроме хозяина, позволяли себе лишь реплики. Кабинет Геринга, увешанный картинами и гобеленами, тоже произвел впечатление. В Центральном комитете НСДАП помещения были значительно проще. Хозяйничавший там Гесс сидел и вовсе в скромном кабинете. На Молотова произвел впечатление переводчик Гитлера Хильгер, родившийся в Одессе и чисто говоривший по-русски. Посол Шуленбург лишь немного говорил по-русски. Выезжая из Москвы вместе с Молотовым, он забыл у себя в посольстве свой посольский мундир - был вынужден возвратиться на поезде и нагонять состав на автомобиле. После бесед с Гитлером и Риббентропом Молотов каждый вечер посылал Сталину длинные телеграммы.

Риббентроп также начал с провозглашения конца Британской империи. Англичане надеются лишь на помощь со стороны Америки, но «вступление Соединенных Штатов в войну не будет иметь последствий для Германии. Германия и Италия никогда не позволят англосаксам высадиться на Европейском континенте… Страны «оси» размышляют сейчас не над тем, как выиграть войну, а над тем, как завершить уже выигранную войну». Пришло время, когда Россия, Германия, Италия и Япония должны определить свои сферы влияния. Фюрер полагает, что все четыре державы должны обратить свои взоры на юг. Япония на Южную Азию, Италия на Африку. Германия, установив в Западной Европе «новый порядок», займется Центральной Африкой. Риббентропу было интересно узнать, не повернет ли и Россия в направлении южных морей, «не обратится ли на юг для получения выхода к открытому морю, который так важен для нее».

Картина, нарисованная Риббентропом, вопреки ожиданию, не вызвала энтузиазма. Молотов перебил рейхсминистра: «К какому морю?» Поток красноречия Риббентропа внезапно иссяк. Он не смог прямо ответить на поставленный вопрос. Ходя вокруг да около, рейхсминистр все толковал об огромных переменах в мире. Лишь когда Молотов повторил свой вопрос, Риббентроп позволил большую ясность: «Наиболее выгодный выход к морю для России мог бы быть найден в направлении Персидского залива и Аравийского моря». Согласно записям переводчика Шмидта, Молотов с непроницаемым лицом прокомментировал эти слова Риббентропа: «В определении сфер интересов необходимы ясность и осторожность».

После обеда попытку вскружить голову предельно заземленному Молотову предпринял Гитлер в рейхсканцелярии. Фюрер приветствовал Молотова нацистским приветствием, пожал руку всем членам советской делегации. Представители обеих сторон разместились в помпезной приемной за низким столом. Гитлер начал беседу в самом высокопарном тоне: «Следует сделать попытку определить ход развития наций на продолжительный период времени в будущем, и, если это окажется возможным, нужно сделать так, чтобы избежать трений и элементов конфликта, насколько это в человеческих силах. Это особенно важно иметь в виду, когда две нации, Германия и Россия, находятся под руководством людей, которые обладают достаточной властью, чтобы определить направление развития своих стран».

Гитлер постарался отвести внимание от Балкан и Финляндии. Он предложил вывести обсуждение германо-советских отношений на самый высокий - глобальный - уровень, «выше всяких мелочных соображений» и на большой временной период. Следует заранее предвосхитить наращивание американской мощи, у которой более прочные основания могущества, чем у Британии. Европейские державы должны координировать свою политику, чтобы не пускать англосаксов в Европу. Гитлер обещал, что по мере улучшения погоды с помощью авиации «Англии будет нанесен финальный удар». Америка представит собой определенную проблему, но Соединенные Штаты «не смогут угрожать свободе других наций до 1970 или 1980 года… Им нет дела ни до Европы, ни до Африки, ни до Азии».

Молотов сумел занизить пафос и этого геополитика: «Высказывания фюрера носят общий характер. Он (Молотов) со своей стороны готов изложить соображения Сталина, который дал ему четкие инструкции». Переводчик Шмидт вспоминал: «Ни один иностранный посетитель не разговаривал с фюрером таким образом». Вопросы Молотова рассеивали ауру Гитлера как творца нового европейского порядка. Молотова интересовало, в чем смысл трехстороннего пакта, что делают немцы в Финляндии, какой видится Гитлеру будущая ситуация в Азии. Беседа быстро подошла к главной теме: Балканы. Нарком иностранных дел прямо заявил, что его интересует «выяснение вопросов, касающихся балканских и черноморских интересов России в отношении Болгарии, Румынии и Турции». Гитлер предлагал делить британское наследство, он толкал Россию в Азию. Сталина интересовало происходящее на Балканах.

Возможно, впервые Гитлер воспринял сигнал прозвучавшей над Берлином воздушной тревоги с облегчением. Он предложил отложить обсуждение до следующего дня.

Утром Молотов повторил Гитлеру свои вопросы. Именно Европа, а не Азия, стала предметом детальных обсуждений. Гитлер оспаривал утверждение Молотова, что Финляндия оккупирована германскими войсками. Они находятся там транзитом на пути в Норвегию. Со своей стороны, фюрер настойчиво утверждал, что СССР готовится к войне с Финляндией, и спрашивал, когда эта война начнется. Новый советско-финский конфликт может привести к далеко идущим последствиям. Молотов встрепенулся: что фюрер имеет в виду? Затем он отметил: «В дискуссию этим заявлением введен новый фактор». Гнетущую тишину прервал устрашенный ходом беседы Риббентроп: не следует драматизировать финский вопрос, возникшее напряжение вызвано недоразумением. Это вмешательство позволило Гитлеру собраться с мыслями и резко сменить тему разговора:

«Давайте обратимся к более важным проблемам. После завоевания Англии Британская империя будет представлять собой гигантское, мировых масштабов, обанкротившееся поместье величиной в сорок миллионов квадратных километров. Россия получит доступ к незамерзающему и действительно открытому океану. До сих пор меньшинство в сорок пять миллионов англичан правило шестьюстами миллионами жителей Британской империи. Недалек день, когда он (Гитлер) сокрушит это меньшинство… Возникают перспективы глобального масштаба… Всем странам, которые заинтересованы в обанкротившемся владении, следует прекратить пререкания между собой и сосредоточиться исключительно на разделе Британской империи».

Молотов ответил, что аргументы Гитлера, несомненно, представляют интерес, но прежде всего следует внести ясность в германо-советские отношения. Он обнаружил отсутствие энтузиазма у германской стороны, когда попросил направить дискуссию поближе к проблемам Европы - Турции, Болгарии, Румынии. «Советское правительство придерживается той точки зрения, что германские гарантии Румынии направлены против интересов Советского Союза». Германия должна отменить свои гарантии. Какой была бы реакция Германии, если бы СССР предоставил гарантии Болгарии на тех же самых условиях, что и Германия с Италией Румынии?

Гитлер потемнел, услышав этот вопрос. Просила ли Болгария о подобных гарантиях? Он не слышал о такой просьбе. В любом случае он должен посоветоваться предварительно с Муссолини. После этого знаменитый своим безудержным словоизвержением Гитлер надолго замолчал, затем обратил внимание гостя на поздний час.

На банкет в советское посольство Гитлер не пошел. В момент, когда Риббентроп встал для произнесения ответного тоста, была объявлена воздушная тревога. В бомбоубежище известный своей бестактностью Риббентроп вынул из кармана проект соглашения, которое превращало трехсторонний пакт в четырехсторонний. Согласно статье второй, Германия, Италия, Япония и Советский Союз обязывались «уважать естественно сложившиеся сферы влияния друг друга», разрешая конфликты между собой «дружественным образом». Риббентроп предполагал огласить факт заключения договора с СССР, но оставить в тайне секретный протокол, согласно которому Советскому Союзу предлагалось сосредоточить свои войска на южном направлении в районе Индийского океана. Прозрачно видно желание перенаправить СССР на южное направление. Ради этого Риббентроп обещал обеспечить Москве подписание договора о ненападении с Японией, добиться признания Японией Внешней Монголии и Синьцзяня, находящихся в сфере советских интересов.

В третий раз Молотов отказался обсуждать азиатское направление. Балтика, Балканы и черноморские проливы - вот что заботило его в первую очередь. «Вопросы, интересующие Советский Союз, касаются не только Турции, но и Болгарии… Судьба Румынии и Венгрии также представляет интерес для СССР, и ни при каких обстоятельствах их участь не будет ему безразлична. Советское правительство желало бы также знать, каковы планы стран «оси» в отношении Югославии и Греции, а также что намеревается делать Германия с Польшей… Советское правительство заинтересовано в шведском нейтралитете… Кроме этого, существует вопрос выхода из Балтийского моря». Заметавшийся Риббентроп попросил не задавать ему вопросов в упор. Он повторял снова и снова, что «главным вопросом является готовность Советского Союза принимать участие в предстоящем разделе Британской империи». В ответ Молотов позволил себе жесткую шутку: «Если с Британией покончено, то почему мы в этом бомбоубежище и чьи бомбы падают на город?» Он сказал, что ему предлагают обсудить «великие проблемы завтрашнего дня», а он более всего заинтересован текущими проблемами.

Никто не может с полной уверенностью сказать, как повлияло бы подключение СССР к трехстороннему пакту (и согласие на «индийское направление») на планы Гитлера начать войну. Его абсолютная решимость видна из документов, из уже отданных приказов по развертыванию германской военной машины на восток. Возможно, лишь сервильность СССР могла подтолкнуть Гитлера «решить британский вопрос» вначале. Но и у этой гипотезы нет солидных оснований. Жесткость Молотова не замедлила (а возможно, и ускорила) приготовления Гитлера к восточной кампании. Очевидно, были отброшены последние сомнения. Сталин из Берлина виделся готовым к оборонительным мерам, заинтересованным в судьбе Финляндии, Швеции, Польши, Венгрии, Румынии, Югославии, Турции - всего пояса стран между СССР и Германией. Сделать Россию сателлитом за счет обещаний допуска к разделу Британской империи не удалось.