Диалектизмы в художественной речи. Использование диалектизмов в произведениях художественной литературы
Диалектизмы и их разновидность в художественных произведениях русской литературы Тип: творческая работа Слова рогач и вилки (вилка) широко распространены в украинских говорах; литературным же
Диалектизмы и их разновидность в художественных произведениях русской литературы, Диалектные слова
Диалектизмы и их разновидность в художественных произведениях русской литературы
Диалектизмы и их разновидность в художественных произведениях русской литературы
Тип: творческая работа
Слова рогач и вилки (вилка) широко распространены в украинских говорах; литературным же в украинском языке является название рогач.
Для современного городского школьника совершенно загадочно звучат строки С.Есенина из стихотворения «В хате»:
Пахнет рыхлыми драчонами,
У порога в дежке квас,
Над печурками точеными
Тараканы лезут в паз.
Вьется сажа над заслонкою,
В печке нитки попелиц,
А на лавке за солонкою –
Шелуха сырых яиц.
Мать с ухватами не сладится,
Старый кот к махотке крадется
На парное молоко,
Квохчут куры беспокойные
Над оглоблями сохи,
На дворе обедню стройную
А в окне на сени скатые,
От пугливой шумоты,
Из углов щенки кудлатые
Заползают в хомуты.
С.А. Есенин, по свидетельству современников, очень любил читать это стихотворение в 1915–1916 гг. перед публикой. Литературовед В.Чернявский вспоминает: «…Ему пришлось разъяснять свой словарь, – вокруг были “иностранцы”, – и ни “паз”, ни “дежка”, ни “улогий”, ни “скатый” не были им понятны». Поэт – уроженец села Константиново Рязанской губернии – часто употреблял в произведениях свои, рязанские слова и формы, непонятные жителям города, тем, кто знаком только с литературным языком. Их-то Чернявский называет «иностранцами». К иностранцам относится большинство из нас. Поэтому поясним значения выделенных слов. Непонятными в тексте стихотворения выступают не только рязанские слова, т.е. непосредственно диалектизмы, но и такие выражения, которые характеризуют быт любой деревни (хомут, соха, печурка, заслонка).
Драчона (дрочёна) – так называется толстый блин, чаще из пшеничной муки, смазанный сверху яйцом, или же картофельные оладьи. Именно эти значения самые распространенные в деревнях Рязанской области. В других русских говорах приведенное слово может обозначать совсем иное кушанье.
Дежка – слово очень широко распространено в южном наречии. Эту деревянную кадку изготовляли бондари, в хозяйстве дежек было несколько, их использовали и для засолки огурцов, грибов, и для хранения воды, кваса, и для приготовления теста. Как видим, в этой дежке налит квас.
Слово печурка современная молодежь понимает как «маленькая печка». На самом же деле печурка – небольшая выемка в наружной или боковой стенке печи для сушки и хранения мелких предметов.
Попелица – образовано от диалектного слова попел – пепел.
Ухват – приспособление, при помощи которого вынимают горшки из печи (см. рисунок), представляет собой металлическую изогнутую пластину – рогатку, крепящуюся к ручке – длинной деревянной палке. Слово хотя и обозначает предмет крестьянского быта, но входит в литературный язык, а потому в словарях дается без пометы обл. (областное) или диал. (диалектное).
Махотка – глиняный горшок.
Низко, крадется – эти слова приведены с диалектным ударением.
Слова оглобли (элемент упряжи), как и соха (примитивное сельскохозяйственное орудие), входят в литературный язык, их мы найдем в любом толковом словаре. Просто они не на слуху, потому что обычно связаны со старой, ушедшей в прошлое деревней, традиционным крестьянским хозяйством. А о словах скатые (вероятно, покатые) и шумота (шум) сведений нет в диалектных словарях. И диалектологи без специальных исследований не могут сказать, есть ли в рязанских говорах такие слова или же они изобретения самого поэта, т.е. писательские окказионализмы.
Итак, диалектное слово, словосочетание, конструкция, включенные в художественное произведение для передачи местного колорита при описании деревенской жизни, для создания речевой характеристики персонажей, называется диалектизмом.
Диалектизмы воспринимаются нами как нечто, находящееся вне литературного языка, не соответствующее его нормам. Диалектизмы бывают разные в зависимости от того, какую черту они отражают. Местные слова, которые неизвестны литературному языку, называются лексическими диалектизмами. К ним относятся слова дежка, махотка, дрaчена, попелица. Если они приведены в словарях, то с пометой областное (обл.).
В нашем примере фигурирует слово печурка, которое в литературном языке обозначает небольшую печку, а в говоре имеет совсем другое значение. Это семантический (смысловой) диалектизм (от греч. semanticos – обозначающий). Слово известно литературному языку, но значение у него иное.
Разновидностью лексических диалектизмов являются этнографические диалектизмы. Они обозначают названия предметов, кушаний, одежды, свойственные только жителям определенной местности, – иными словами, это диалектное название местной вещи. «Бабы в клетчатых паневах швыряли щепками в недогадливых или слишком усердных собак», – пишет И.С. Тургенев. Панёва (понёва) – вид женской одежды типа юбки, характерный для крестьянок с юга России, носят ее и на Украине, и в Белоруссии. Панёвы в зависимости от местности различаются своим материалом и расцветкой. Вот еще один пример этнографизма из рассказа В.Г. Распутина «Уроки французского»: «Я еще раньше заметил, с каким любопытством поглядывает Лидия Михайловна на мою обутку. Из всего класса в чирках ходил только я». В сибирских говорах слово чирки означает кожаную легкую обувь, обычно без голенищ, с опушкой и завязками.
Еще раз обратим внимание на тот факт, что многие лексические и семантические диалектизмы можно найти в толковых словарях литературного языка с пометой обл. (областное). Почему же они включены в словари? Потому что нередко употребляются в художественной литературе, в газетах, журналах, в разговорной речи, если дело касается деревенских проблем.
Часто писателям важно показать не только то, что говорит герой, но и то, как он это говорит. С этой целью и вводятся в речь персонажей диалектные формы. Мимо них пройти невозможно. Например, И.А. Бунин – уроженец Орловщины, блестяще знавший говор родных мест, – пишет в рассказе «Сказки»: «Этот Ваня с печи, значит, слезая, малахай на себя надевая, кушачкём подпоясывается, кладе за пазуху краюшечкю и отправляется на этот самый караул». Кушачкём, краюшечкю – передают особенности произношения орловских крестьян.
Диалектизмы играют большую роль в произведениях русской литературы. Диалектизмы - это слова или сочетания слов, распространенные на ограниченной территории и используемые литературным языком, но не входящие в его систему.
В художественном произведении диалектная лексика прежде всего наполняет речь простых людей и используется ими в неофициальном обстановке, что обусловлено условиями устного общения, в которых собеседники из огромного количества слов выбирают наиболее известные, те, что чаще воспринимаются на слух. В речи людей могут отражаться фонетические, словообразовательные, грамматические особенности диалекта.
Павел Лукьянович Яковлев (1796 – 1835), родной брат лицейского друга А.С. Пушкина, чтобы показать своеобразие местных русских говоров, написал "элегию" на вятском наречии, содержание которой нужно "переводить" на русский язык, потому что в ней оказалось много непонятных диалектизмов. Судите сами, вот отрывок из "Вятской элегии" и ее литературный перевод:
«Все бахорили, что я детина окичной, важной. Где я, там всегда бывало сугатно. А теперь? Уж я не вертечой, как потка. О когда закрою шары свои и на меня посадят варежник…»
«Все говорили, что я - детина опрятный, молодец. Где я, там всегда многолюдно. А теперь? Уже я не резвлюсь, как птичка! . О когда, когда закрою глаза свои и меня посыплют можжевельником!»
Кто бы мог подумать, что такие знакомые слова, как шары, посадить, в вятском говоре имеют совсем иное значение?
Это, конечно, не значит, что на диалектные слова наложен строгий запрет. Нет! Художники слова искусно используют выразительные диалектизмы. Большого мастерства в этом достиг М. А. Шолохов в "Тихом Доне", "Поднятой целине", "Донских рассказах". По этим произведениям читатели узнали многие донские реалии. Вспомните шолоховские баз, гуторить, курень и другие.
Интерес писателей к диалектизмам диктуется стремлением правдиво отразить жизнь народа. Нам не кажутся неуместными диалектизмы в "Бежином луге" Тургенева: «Чего ты, лесное зелье, плачешь?» - о русалке; «Гаврила баил, что голосок, мол, у ней такой тоненький»; «Что намеднись у нас на Варнавицах приключилось…»; «Старостиха в подворотне застряла. свою же дворовую собаку так запужала, что та с цепи долой, да через плетень, да в пес». Местные слова в речи мальчиков, собравшихся у костра, не требуют "перевода".
А если писатель не был уверен в том, что его правильно поймут, он разъяснял диалектизмы: «Лужком пошел, знаешь, там, где он сугибелью выходит, там ведь есть бучило; знаешь, оно еще все камышом заросло. » А в данной фразе нужно внести некоторые разъяснения: "Сугибель - крутой поворот в овраге"; "Бучило - глубокая яма с весенней водой" - это примечания И. С. Тургенева.
В русской литературе XIX в. в использовании диалектизмов определились две традиции: «традиция И. Тургенева» и «традиция Л. Толстого». В соответствии с первой - диалектизмы в тексте надлежало обязательно пояснять (путем подбора синонимов, в сносках, в скобках и т.д.). Например, в «Охотничьих рассказах» И.С. Тургенева читаем: В Орловской губернии последние леса и площадя исчезнут лет через пять… (и в сноске тут же дается примечание: «Площадями» называются в Орловской губернии большие сплошные массы кустов; орловское наречие отличается вообще множеством своебытных, иногда весьма метких, иногда довольно безобразных, слов и оборотов); Таких рассказов я, человек неопытный и в деревне не «живалый» (как у нас в Орле говорится), наслушался вдоволь; От него отказались, как от человека ни на какую работу не годного - «лядащего», как говорится у нас в Орле.
Согласно второй традиции, диалектизмы не пояснялись, на их значение указывал лишь контекст. Вот, к примеру, как обыгрывает в тексте диалектизмы Л.Н. Толстой:
А разве у тебя и изба плоха?
Того и ждем с бабой, что вот-вот раздавит кого- нибудь, - равнодушно сказал Чурис. - Намедни и то накатина с потолка мою бабу убила!
2.2 Диалектизмы и их виды в художественных произведениях.
Различают диалектизмы, зафиксированные в толковых словарях литературного языка с пометкой «областное», и внелитературные диалектизмы, известные только в говорах. Примеры диалектизмов, фиксированных в словарях литературного языка с пометой обл. (слово областное): поскотина - «пастбище, выгон, непосредственно прилегающий к деревне, со всех сторон огороженный изгородью»; бродни - «мягкие кожаные сапоги с длинными голенищами», бирюк - «волк». Эта помета часто сочетается с другими: батя, прост. и обл.- «отец»; батожьё, обл., устар. – «батоги» и др. Ср.: «Близ поскотины он хотел повернуть в кусты» (М. Перевозчиков); «Дружки-товарищи, уставшие за день, начинали в такт притоптывать броднями» (Н. Волокитин). Примеры внелитературных диалектизмов: вехотка - «мочалка, губка или другое приспособление для мытья в бане»; вышка - «чердак». Ср.: «Тетка сняла со стены вехотку и спросила у притихшего Сеньки: «Сам помоешься или с тобой пойтить?»» (М. Перевозчиков); «Вышка дома отличалась напряженной тишиной» (А. Щербаков).
Отбор диалектизмов в современном литературном языке всецело определялся художественными текстами, а не каким-либо научным принципом (показ диалектной лексики широкого распространения, противопоставленной лексики и т. п.). Из знакомства с народной речью через литературу человек «выносит уважение к идее народности…, он усмотрит русский народ в непосредственных проявлениях его духовной жизни» (А.А. Шахматов). В словарях литературного языка отражены также слова, имеющие территориальное ограничение в употреблении, но без пометы обл., и лексика, обозначающая старинные крестьянские реалии: карбАс и кАрбас - «грузовое гребное или небольшое парусное судно на Белом море и реках, в него впадающих»; чалдОн - «коренной русский житель Сибири», пимЫ - «в Сибири и на Урале валенки», сорОга - «широко распространённое название плотвы (север европейской части страны, Урал, Сибирь и другие районы)», а также клУня - «помещение для молотьбы и складывания снопов», кацавЕйка - «русская женская народная одежда, род распашной верхней кофты на вате, меху или на подкладке».
Внелитературные диалектизмы фиксируются в специальных словарях, обычно связанных с творчеством отдельных писателей.
Диалектизмы отличаются от своих соответствий в литературном языке. Они бывают:
1) грамматические (т. е. имеющие особенности, проявляющиеся в образовании форм частей речи, в переходе из одного грамматического рода в другой и т. п.): агница – «агнец, ягненок, жертвенное животное» («Он самолично отвел агницу на заклание дьяволу». А. Черкасов), встреть – «встретить» («Встрел, проводил – и пей за милую душу». В. Зикунов);
2) фонетические (отражающие особенности звуковой системы говора), например, оканье («Дамка! Дамка! – кликала она, Иди-ко, иди-ко, я те чо-то дам!». В. Астафьев);
3) лексико-фонетические (имеющие иную огласовку в отдельных словах: завтрикать, дра?зниться («Ребята, вставайте! Завтрикать ойда-те!». М. Корякина); «На овчинниковских заимках тоже сноповязки эти появились – убегал от них прочь, не дра?зниться чтобы. не зариться». С. Залыгин);
4) собственно лексические (местные названия предметов и явлений, имеющие синонимы в литературном языке: гасник – «пояс» («Худая, костистая, с тряпочками в посекшихся косицах, со старым гасником, свесившимся под белую рубаху, бабушка нетороплива». В. Астафьев); бражник – «гуляка, пьяница» («Верещага сразу узнал рыжего: это ж Артюшко Шелунин, первый матершинник и заводила бражников». А. Чмыхало);
5) семантические (общенародные слова с иным, чем в литературном языке, значением): гораздо - «очень» («Гораздо учился плут». А. Чмыхало); воротник – «стражник, стоящий у ворот» («Воротник Оверко Щербак следом заскрежетал железом, закрывая на пудовый замок Спасские ворота». А. Чмыхало);
6) словообразовательные, (отличающиеся от однокоренных синонимов литературного языка отдельными аффиксами): горбуха - «горбушка, кусок хлеба» («И собакам, что ворвались в магазин, тоже по горбухе подкинул». В. Бородин); городчанский – «городской» («Вертихвостка-то городчанская што удумала, а?». А. Черкасов);
7) фразеологические (устойчивые сочетания, встречающиеся только в говорах): нести барабу - «говорить чепуху» (В. Астафьев), надорвать болони - «очень смеяться» («Человек он потешный и рассказывает о приключениях, бывавших с ним, так уморительно, что болони надорвешь». В. Астафьев);
8) этнографические (слова, обозначающие особые, известные только в ограниченной региональной культуре предметы; слова, свидетельствующие о специфичности понятийного членения действительности носителями говора): драчёна, или драчона, – «тертый картофель, зажаренный с маслом» («Ели драчёну, жареных харюзов». В. Астафьев); лагун – лагуха – ла-гушек – лагушка – лагушок – «небольшой сосуд для хранения жидкости, маленький бочонок с отверстием в дне, затыкаемым «затычкой» («На санях в стройном порядке стояли… лагуны самогонки». П. Астров; «А ты слазь, там, в сусеке, лагуха с брагой припрятана». В. Астафьев, «Кинулся в чуланчик к лагушку, где с июля месяца бродила… черемуховая настойка». Н. Волокитин; «Посреди майдана стояла черная от грязи лагушка с самогоном». П. Петров; «Я тебе лагушок с дегтем на шею привяжу». К. Седых); помочь – «совместная работа соседей и родни, в конце которой подается угощенье» («В старом лагуне кисла брага, парилась на предмет помочи на покосе». В. Астафьев).
1.Обозначить место диалектизмов в современном русском литературном языке..
2. Проанализировать художественные произведения выбранных авторов с точки зрения использования в них диалектизмов.
4.Рассмотреть вопрос о том, как народная речь влияет на выразительность языка произведения.
Используя материалы данного сайта, вы можете повысить уровень своих знаний и с легкостью написать свои студенческие работы!
Напоминаем, что выдача документов других пользователей как свои собственные является плагиатом. Просим вас не делать этого никогда!
Диалектизмы - это слова, употребляемые жителями только той или иной местности. Сейчас диалектные слова встречаются редко даже в речи сельских жителей. Наиболее употребительные в наше время диалектные слова включают в толковые словари русского литературного языка. Возле слова дается помета обл (областное).
Существуют специальные диалектные словари. В "Толковом словаре живого великорусского языка" В. И. Даля много диалектных слов, собранных им в разных концах нашей родины.
Диалектные слова используются иногда в литературных произведениях для передачи особенностей речи жителей определенной местности. В приведенном словаре много примеров дилектных слов которые дети могут выписатьк уроку русского языка в 6 классе.
Словарь диалектных и устаревших слов и оборотов для школьников 6 класса.
Алтын - монета в три копейки.
Андел – ангел.
Архандел – архангел.
Аршин – мера длины, равная 0,71 метра.
Бадаг – батог, палка, посох, хлыст.
Бажёный – любимый, от слова «бажать» – любить, желать.
Байка – колыбельная песенка, припев при усыплении ребенка; от глагола байкать – убаюкивать, укачивать, усыплять.
Баламолок – болтун; от баламолитъ – болтать.
Балъки – овечки.
Бареньки – овечки.
Басалай – щеголь, франт, повеса, хвастун.
Баской – красивый, пригожий, нарядный.
Баять – говорить, рассказывать.
Божатка – крестная, названная мать.
Берещйнная, бсрещаный, берестяной – сделанный из бересты.
Болючий – болезненный.
Бразумёнточка, прозумёнточка, прозумёнт – от слова позумент – тесьма, лента, обычно шитая золотом или серебром, галун.
Браный – вытканный с узорами.
Буде, будет – полно, довольно, достаточно.
Бука – фантастическое существо, которым пугают детей.
Вадитъ, вываживать – воспитывать, вскармливать.
Васильев вечер – канун Нового года, 31 декабря по ст. ст.
Васильев день – христианский праздник в честь Василия Кесарийского, совпадающий с Новым годом (1 января ст. ст.).
Вдругоряд – во второй, в другой раз, вторично.
Верейки, верёя – один из столбов, на который навешиваются ворота.
Великий пост – семинедельный пост перед пасхой.
Всемирёночек, всемиршонок – ребенок, рожденный вне брака.
Вязйга – придирчивый или вздорный человек; спинная струна (хорда) красной рыбы, употребляемая в пищу.
Гайтан – шнурок, на котором носят нательный крест; вообще шнурок, тесьма.
Галить – здесь: подавать мяч или шар в игре.
Говена – от говеть: поститься, ничего не есть, готовиться к церковной исповеди.
Гоголь – птица из породы уток-нырков.
Годовать – жить, пребывать, оставаться где-либо целый год.
Голик – веник без листьев.
Голицы – кожаная рукавица без подкладки.
Грош – монета достоинством в полкопенки.
Гулюшки – голуби.
Гумно – место для хранения хлеба в снопах и молотьбы, крытый ток.
Гранатур, гарнитур – плотная шелковая ткань.
Гривна – слиток серебра, служивший денежной и весовой единицей в Древней Руси.
Гуня – ветхая, рваная одежда.
Долонь – ладонь.
Досельный – прошлый.
Дресвяной – мелкий.
Дягнуть, дяглить – расти, плотнеть, здороветь, крепчать.
Егарий, Егорьев день – праздник в честь христианского святого Георгия Победоносца. В народе отмечалось два Егория: осенний (26 ноября) и весенний (23 апреля по ст. ст.).
Ежа – еда.
Елёнь – олень.
Ёлха, слоха – ольха.
Живот – домашний скот, богатство, жизнь.
Жнитва – жатвенная пора, пора уборки хлеба с поля; поле, с которого сжат хлеб.
Забава – любимый, милый.
Завичатъ (завечать, заветатъ) – заповедывать, строго наказывать или приказывать.
Заговенье – последний день перед постом, когда можно употреблять скоромную пищу.
Зарода, зарод – стог, скирд сена, соломы, снопов, удлиненной формы.
Заугольничек – прозвище незаконнорожденного ребенка.
Заутреня – ранняя, утренняя церковная служба.
Зимние святки – время от рождества до крещения: с 29 декабря до 6 января по ст. ст.
Зипун – крестьянский рабочий кафтан. Зыбка – люлька, колыбель.
И мать – ловить.
Кабы – если.
Камка – шелковая узорчатая ткань.
Каравай – круглый большой хлеб.
Кастить – пакостить, грязнить, вредить.
Катанки – валенки.
Кафтан – старинная мужская верхняя одежда.
Китайка – сорт хлопчатобумажной ткани.
Коваль – кузнец.
Кожара, кожурина – кожа.
Коляда – мифологическое существо.
Кокошник – головной убор русских женщин.
Колобок, колоб – изделие из теста круглой, шарообразной формы.
Короб – сундук, плетенный из луба или выгнутый из драни; сани, обшитые лубом.
Косица, коса – здесь: хвост у петуха.
Кострица – жесткая кора растений, годных для пряжи (льна конопли).
Кострома, костромушка – мифологическое существо, которое изображали девушка или чучело.
Коты – женская обувь, род полусапожек, ботинок, башмаки с высокими передами.
Кочедык – шило, инструмент для изготовления лаптей.
Кочет – петух.
Крома – ломоть хлеба, горбушка; сума нищего.
Кужель, кужёнь – кудель, пучок льна, приготовленный для пряжи.
Кужня – корзинка, плетенка, кузовок.
Кулажка, кулага – лакомое блюдо: пареное соложеное тесто.
Кумач – хлопчатобумажная ткань алого цвета.
Кунья (шуба) – из меха куницы.
Куражиться – издеваться, насмехаться.
Кут – угол крестьянской избы.
Кутья – культовая еда, подаваемая на поминках и в сочельник (каша из ячменя, пшеницы, риса с изюмом или другими сладостями).
Ластовица, ластовка – четырехугольные разноцветные вставки в рукавах женских рубах.
Лежать под образами (иконами) – под иконы клали покойников.
Лохань – деревянная посуда для хозяйственных надобностей.
Лубъя, луб, лубяной – подкорный слой липы и некоторых других деревьев, из которого делают корзины, плетут лапти.
Лучок – дуга, дужка.
Лыко – волокнистая внутренняя часть коры липы и некоторых других лиственных деревьев.
Лытать – уклоняться от работы, бегать от дела.
Лядина, ляда – пустошь, покинутая и заросшая земля.
Малёк – от малый: малец, ребенок,
Масленица – праздник проводов зимы у древних славян, приуроченный христианской церковью к неделе перед великим постом; во время масленицы пекли блины, обильно употребляли в пищу сыр, масло, устраивали разнообразные увеселения.
Мизгйро – паук.
Мыщатое (дерево) – возможно, искаженное: мачтовое (дерево).
Надолба – столб, тумба при дороге.
Надолонъ, надолонка – лоскуток ткани, кожи, нашитый на рукавицу со стороны ладони.
Невестка – замужняя женщина по отношению к родне мужа.
Ночёсь – прошлой ночью.
Нужен, нужный – бедный, нищий, убогий, скудный.
Обедня – церковная служба у христиан.
Обронить – уронить, потерять.
Овин – строение, в котором сушили снопы.
Овсень (авсёнь, бацсёнь, таусёнь, усёнь, олицетворение Нового года.
Оденье – остатки сена от стога или нижний слой сена, соломы в клади
Озимье – поле, засеянное озимыми культурами.
Озорбды – зарод, скирда. Околеть – умереть.
Опара – закваска для хлебного теста.
Опрбска – от опрастывать; опростать – здесь: освободить.
Орать – пахать землю.
Очеп (оцеп) – гибкий шест, на который подвешивалась люлька.
Пакостить – вредить, грязнить.
Папа, папка – хлеб (детский язык).
Парча – золотая или серебряная ткань; шелковая ткань, протканная золотом, серебром.
Парчёвник – старинная одежда из парчи.
Пасха – христианский весенний праздник в честь Воскресения Иисуса Христа.
Пахать (пол, избу) – мести, выметать.
Пелёговать – перебирать пальцами рук, двигать руками попусту.
Переж, переже – прежде, наперед, ранее, сперва
Переложек, перелог – поле, непаханное несколько лет.
Пест – толкач для растирания чего-либо в ступе.
Пестерь – корзина, плетенная или шитая из бересты или луба.
Петун – петух.
Поветь – настил над скотным двором, где хранили сено, крыша над скотным двором.
Повойник – головной убор замужней женщины.
Погонялка – кнут.
Погост – кладбище, могильник.
Подгрёбица – строение над погребом.
Пожня – луг во время сенокоса.
Полпца – полка для хранения продуктов, посуды.
Полушка – старинная монета достоинством в четверть копейки.
Поминать – участвовать в обряде поминовения покойника.
Поминки – обрядовое угощение в память умершего.
Поочесливее – ог очёстливый: приветливый, учтивый.
Попрядушка – супрядки, посиделки, вечорки; хорошая пряха.
Пособница – помощница.
Постав – каждое отдельное блюдо за столом, кушанье, перемена.
Почепочка – цепочка.
Почитать – уважать.
Пролуб – прорубь.
Пуланок – по объяснению исполнительницы – воробей.
Пуля – сопля.
Разбумажиться – развеселиться, расходиться, разгуляться.
Расстрйжка, расстрига – духовное лицо, лишенное сана, звания.
Рипачок рибачок – от рпбуши: ветошь, лохмотья, драная одежда, обноски.
Рождество – христианский праздник (25 декабря ст. ст.) посвященный рождению Иисуса Христа.
Рожок – выделанный коровий рог с привязанным высушенным соском от коровьего вымени – для кормления младенца.
Сажень – старинная русская мера длины, равная 2,13 м.
Сбрендить – струсить, спятиться, соврать.
Семик – народный праздник, справлялся в четверг седьмой недели после Пасхи.
Сенные девушки – дворовые крепостные девушки, служанки.
Сибирка – короткий кафтан в талию со стоячим воротником.
Сколоточек, сколоток – ребенок, рожденный вне брака.
Солод – хлебное зерно, пророщенное в тепле, высушенное и крупно смолотое; применяется для приготовления пива, браги, кваса.
Солоп, салоп – верхняя женская одежда, род плаща.
Сороки – праздник в честь сорока мучеников, 9 марта по ст. ст.
Сочельник – канун церковных праздников рождества и крещения.
Сретенье – христианский праздник в честь Христа (2 февраля по ст. ст.).
Стрёту – навстречу.
Стень – тень.
Стрючок – стручок.
Сугрева – родной, милый, сердечный.
Сусек – ларь для зерна в амбаре.
Сусло – сладкий навар из муки и солода.
Схлюзить, хлюзить - – кривить душой, обманывать, от хлюзда: обманщик, мошенник.
Сыта – вода, подслащенная медом, медовый отвар.
Тиун – приказчик, управляющий, судья.
Толокно – толченая овсяная мука; еда из толокна.
Тоня – невод, рыболовная сеть.
Точиво – крестьянский холст, целой трубкой, в куске.
Трали – тралы, сети в форме мешка для ловли рыбы.
Тростни – болотные заросли или болотные растения.
Туесок, туес – род ведерка с крышкой из бересты.
Тукачок, тукач – обитый, обмолоченный сноп.
Тикманка – тычок в голову костяшками пальцев.
Тур – печной столб в избе, основание которого расписывается красками.
Устоек, устои – сливки на устоявшемся молоке.
Ухват – род железных вил, с помощью которых ставят и вынимают из печи горшки.
Цеп – молотило, орудие для молотьбы снопов.
Чадо – ребенок, дитя.
Шелуди – струпья, короста, сыпь.
Шендроватъ – искаженное: щедровать – ходить в канун Нового года по домам с песнями, получая за это вознаграждение от хозяев.
Штофник – шелковый сарафан.
Шурин – родной брат жены.
Яловица – нестельная корова, телица.
Ярка – молодая овца
«Быстрыми шагами прошел я длинную «п л о-щ адь» кустов, взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой равнины (...) увидал совершенно другие, мне не известные места» (И. С. Тургенев «Бежин луг»). Почему Тургенев взял слово «площадь» в кавычки? Таким образом он хотел подчеркнуть, что это слово в данном значении чуждо литературному языку. Откуда же заимствовал автор выделенное слово и что оно значит? Ответ находим в другом его рассказе. «В Орловской губернии последние леса и площадя исчезнут лет через пять...» - говорит Тургенев в «Хоре и Калиныче» и делает такое примечание: «Площадями» называются в Орловской губернии большие сплошные массы кустов».
Многие писатели, изображая деревенскую жизнь, используют слова и устойчивые словосочетания народного говора, распространенного в данной местности (территориального диалекта). Диалектные слова, употребляемые в составе литературной речи, называются диалектизмами.
Мы встречаем диалектизмы у А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, Л. Н. Толстого, В. А. Слепцова, Ф. М. Решетникова, А. П. Чехова, В. Г. Королен-ко, С. А. Есенина, М. М. Пришвина, М. А. Шо-лохова, В. М. Солоухина, И. В. Абрамова, В. И. Белова, В. М. Шукшина, В. Г. Распутина, В. П. Астафьева, А. А. Прокофьева, Н. М. Рубцова и многих других.
Диалектные слова вводятся автором, прежде всего, для характеристики речи персонажа. Они указывают одновременно на социальное положение говорящего (обычно принадлежность к крестьянской среде) и его происхождение из определенной местности. «Кругом всё такие буераки, овраги, а в оврагах всё казюли водятся», - говорит у Тургенева мальчик Ильюша, употребляя
орловское слово для обозначения змеи. Или у А. Я. Яшина: «Иду это я раз вдоль осеков, гляжу- что-то шевеличча. Вдруг, думаю, заяч?» - рассказывает вологодский крестьянин. Здесь отражено нераэличение ц и ч, присущее некоторым северным говорам, а также использовано местное слово «осек» - ограда из жердей или хвороста, отделяющая пастбище от сенокоса или селения.
Писатели, тонко чувствующие язык, не перегружают речь героев диалектными чертами, а несколькими штрихами передают ее местный характер, вводя то отдельное слово, то свойственную говору фонетическую
(звуковую), словообразовательную или грамматическую форму.
Диалектизмы могут употребляться и в авторской речи.
Часто писатели обращаются к таким местным словам, которые называют предметы, явления сельского быта и не имеют соответствий в литературном языке. Вспомним стихи Есенина, обращенные к матери: «Не ходи так часто на дорогу // В старомодном ветхом шушуне». Шушун - название женской одежды типа кофты, которую носили рязанские женщины. Подобные диалектизмы находим и у современных писателей. Напри-
ФЕДОР ИВАНОВИЧ БУСЛАЕВ (1818-1897)
Уже первая крупная работа Буслаева «О преподавании отечественного языка» (1844) сделала его имя широ-коизвестным. В ней была разработана совершенно новая методическая система, утверждавшая тесную связь теории и практики преподавания, принципы сознательного усвоения материала, учет возрастных особенностей учащихся. При изучении русского языка и его истории Буслаев впервые применил в ней сравнительно-исторический метод, ставший впоследствии основным методом всех филологических изучений. Важную роль в развитии сравнительно-исторического языкознания сыграл и капитальный труд Буслаева <0пыт исторической грамматики русского языка» (1858). С именем Буслаева в русском литературоведении и фольклористике связано возникновение так называемой мифологической школы - особого научного направления, признававшего мифологию основой всей народной художественной культуры, В своих многочисленных работах Буслаев показал существовавшее в древности органическое единство языка, мифологии и народной поэзии. Поэзия представляла собой в это отдаленное время как бы единое эпическое сказание, из которого впоследствии выделились все основные жанры устного народного твор- чества. И до сих пор, утверждал ученый, наши былины, сказки, песни, пословицы, поговорки и загадки сохраняют свою древнейшую мифологическую основу. Мифологические предания у индоевропейской семьи народов были общими. Этим и объясняется сходство сюжетов, мотивов и образов в фольклоре этих
народов. Мифология, подчеркивал Буслаев, является не только основой поэтического творчества. В ней содержатся данные о народной философии и о законах мышления вообще, в ней следует искать начала знания, нрава и древнейших обрядов. Исследуя мифологию, Буслаев стремился определить народные истоки культуры, раскрыть сущность народного мировоззрения Буслаев внес большой вклад в становление и развитие других научных направлений. Он одним из первых показал значение исторического общения народов в обогащении национальных культур, в переходе поэтических произведений с Востока на Запад, в том числе и на Русь. Буслаев независимо от западноевропейских ученых обосновал возможность самозарождения фольклорных сюжетов и мотивов у разных народов. Он очень много сделал для утверждения в русской фольклористике исторического изучения устного народного творчества. Работы Буслаева по народной поэзии, древнерусской литературе и древнерусскому искусству собраны в сборниках «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (два тома, 1861), <еМои досуги» (два тома. 1886) и «Народная поэзия» (1887). мер, у Распутина: <Из всего класса в чирках ходил только я». В Сибири чирки - кожаная легкая обувь обычно без голенищ, с опушкой и завязками. Употребление таких слов помогает более точно воспроизвести быт деревни. Писатели пользуются диалектными словами при изображении пейзажа, что придает описанию местный колорит. Так, В. Г. Ко-роленко, рисуя суровый путь вниз по Лене, пишет: «По всей ширине ее торчали в разных направлениях «торосья», которые сердитая быстрая река швыряла осенью друг на друга в борьбе со страшным сибирским морозом». И дальше: «Целую неделю я гляжу на полосу бледного неба меж высокими берегами, на белые склоны с траурной каймой, на «пади» (ущелья), таинственно выползающие откуда-то из тунгусских пустынь...» Причиной употребления диалектизма может быть также и его выразительность. Рисуя звук, который издают раздвигаемые камыши, И. С. Тургенев пишет: «...камыши... шуршали, как говорится у нас» (имеется в виду Орловская губерния). В наше время глагол «шуршать» - общеупотребительное слово литературного языка, современный читатель не догадался бы о его диалектном происхождении, если бы не это примечание писателя. Но для времени Тургенева это диалектизм, который привлек автора своим звукоподражательным характером. С различием художественных задач связаны и разные способы подачи диалектизмов в авторской речи. Тургенев, Короленко обычно выделяют их и дают им объяснение. В их речи диалектизмы подобны инкрустации. У Белова, Распутина, Абрамова диалектные слова вводятся на равных правах с литературными. В их произведениях и те и другие сплетаются как разные нити в единой ткани. В этом отражается нерасторжимая связь этих авторов с их героями -- людьми их родного края, о судьбах которого они пишут. Так диалектизмы помогают раскрыть идейное содержание произведения. Литература, в том числе и художественная, служит одним из проводников диалектных слов в литературный язык. Мы это уже видели на примере глагола «шуршать». Вот еще пример. Слово «самодур», хорошо известное всем нам, вошло в литературный язык из комедий А. Н. Островского. В словарях того времени оно толковалось как «упрямец» и фигурировало с территориальными пометами: псков(ское)
, тас/?(ское), осташ
(ковское). Вхождение диалектизма в литературный (нормированный) язык - процесс длительный. Пополнение литературного языка за счет диалектной лексики продолжается в наше время. ДНЕВНИК
^ Дневник - литературное произведение в ^, форме ежедневных записей (чаще всего с указанием даты), современных описываемым событиям. Как и многие другие литературные формы (письма, мемуары), перешел в литературу из реальной жизни. Литература давно оценила преимущества, которыми обладает дневник: уже Дж. Свифт в «Дневнике для Стеллы» и Д. Дефо в «Робинзоне Крузо» использовали способность дневника создавать впечатление достоверности, жизненной полноты. Дневник изначально предполагает полную откровенность, искренность мыслей и чувств пишущего. Эти свойства придают дневнику интимность, лиричность, страстность интонации, с какими трудно сравняться другим, более объективным жанрам. Существуют, по крайней мере, три разновидности использования дневника как жанра в литературе. Первая - чисто литературный, целиком вымышленный дневник, представляющий собой либо само произведение («Дневник лишнего человека» И. С. Тургенева, «Записки сумасшедшего» Н. В. Гоголя, «Мой брат играет на кларнете» А. Г. Алексина), либо значительную его часть («Журнал Печорина» в «Герое нашего времени» М. Ю. Лермонтова, оставшийся в черновиках пушкинского «Евгения Онегина» альбом Онегина). Вторая разновидность - настоящие дневники писателей, либо заранее предназначенные дл^ публикации («Дневник писателя» Ф. М. Достоевского), либо ведущиеся для себя (дневник Л. Н. Толстого). В обоих случаях степень литературной завершенности дневников различна, они, как правило, включают разнородный материал, не ограниченный сиюминутными интересами их авторов. Дневники писателей, ученых, артистов, других деятелей культуры и искусства, даже не предназначавшиеся для опубликования, тем не менее бывают очень выразительны, богаты мыслями, чувствами, идеями, а их художественная ценность часто соперничает со специально создаваемыми дневниками литературных героев. Читательское отношение к дневнику как безусловно достоверному историческому доку мен- Энциклопедический словарь юного литературоведа Иллюстрации Н. Кузьмина к повести Н. В. Гоголя кЗапис-ки сумвсшедшегоя. ту позволяет успешно использовать вымышленный дневник в историческом повествовании о реально существовавшем лице. Третья разновидность - дневники обыкновенных людей - просто датированные записи о различных волновавших автора чувствах и событиях. Когда такой дневник принадлежит человеку одаренному, он может стать незаурядным явлением так называемой документальной литературы. Так вошел в мировой фонд произведений о борьбе с фашизмом «Дневник Анны Франк». Не менее сильно прозвучал в «Блокадной книге» А. М. Адамовича и Д. А. Гранина дневник двенадцатилетнего ленинградца Юры Рябин-кина. Бесхитростные записи этого мальчика, полные то надежды, то отчаяния, то почти взрослого мужества, сочетаются в «Блокадной книге» с дневником секретаря Академии наук Г. А. Княжева, человека зрелого летами и умудренного опытом, и дневником матери, целиком поглощенной спасением своих детей от голодной смерти. Сила впечатления, производимого дневником, в большой степени зависит от его контекста, исторического и литературного. Поэтому так потрясают строчки, написанные иссохшей от голода рукой погибшей в Ленинграде Тани Савичевой. Поэтому так непреходяще влекут к себе дневники Л. Н. Толстого. Поэтому так невосполнима потеря дневников А, С. Пушкина, уничтоженных им самим. Дневник - свидетельство времени. Недаром историки, архивисты, писатели, кинематографисты считают драгоценными находками дневники простых людей, ничего особенно не свершивших. Именно в этих дневниках с наибольшей силой запечатлелся дух времени. Литературное значение дневника выходит далеко за рамки произведений, написанных в его форме. Дневник может называться «Письма русского путешественника», как у Н. М. Карамзина, «Ни дня без строчки», как у Ю. К. Олеши, «Записки юного врача», как у М. А. Булгакова, или не иметь назва- КАК ВЕСТИ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ДНЕВНИК Для того чтобы лучше сохранить в памяти содержание прочитанных книг. можно вести литературный дневник. Он поможет вам при подготовке к экзаменам, докладам, выступлениям. Работа с дневником вырабатывает умение самостоятельно формулировать мысли о прочитанном. Ученики младших классов обычно записывают в дневник краткие сведения о книсе: имя автора, название, имена главных героев книги и иногда суммарно излагают содержание. Записи старшеклассников сложнее. Кроме автора и названия необходимо указывать выходные данные книги: место издания, издательство, год. Это поможет впоследствии быстрее найти ее в библиотеке. В дневнике отмечается время написания произведения, а также время, о котором идет речь в книге. Охарактеризовав тему произведения, в общих чертах изложите его содержание, а затем сформулируйте для себя идею книги. Затем запишите общее впечатление от прочитанного. мысли, возникшие в процессе чтения, рассуждения о героях повество вания, остановитесь на тех местах, которые произвели на вас особенН1 сильное впечатление, выскажите критические замечания. В дневнике вь можете порассуждать об особенностя; художественной формы-о компо зиции, авторском стиле; сравнит данное произведение с другими, ране< прочитанными произведениями тог(же автора или других писателей Hi аналогичную тему. Форма ведения дневника свобод ная. Можно возвращаться к уж* написанному или рассказать о собы тиях, связанных с чтением, о спо pax по поводу книги, о мнениях дру зей. Литературный дневник ведете) только для себя. Ведение дневник; вырабатывает навык самостоятельно го мышления. Кроме того, впослед ствии перечитывать его будет интерес но и полезно. ния - все равно он сохраняет свежесть и честность взгляда на мир и на себя. Правда, есть область литературы, в которой фальшь и лицемерие, ограниченность и ханжество, запечатленные в дневниковых записях, только помогают создать разоблачительный образ их автора, - это область сатиры.
Именно с этой целью А. Н. Островский ввел в свою пьесу «На всякого мудреца довольно простоты» дневник Глумова. Дневник - один из наиболее демократичных литературных жанров. Ведение дневника доступно каждому грамотному человеку, и польза, приносимая им, огромна: ежедневные записи, пусть небольшие, в несколько строк, учат вниманию к себе и к другим, развивают навыки самоанализа, воспитывают искренность, наблюдательность, умение контролировать себя, вырабатывают дисциплинированность, вкус к слову, точному суждению, строгой фразе. Перечитывание прошлых записей может помочь автору увидеть себя как бы со стороны, устыдиться поспешного осуждения или неразумного увлечения, удивиться предвидению, порадоваться проницательности или огорчиться близорукости в отношениях с людьми. При- вычка к ведению дневника способна выручить человека в трудные минуты жизни, когда он остается один на один перед лицом горя или неразрешимого конфликта, утраты или выбора. Даже не становясь литературным событием, дневник все равно явление культуры. В русском классическом стихе, ведущем свое происхождение от М. В. Ломоносова и В. К. Тредиаковского, доминировали строгие законы метрики и ритмики, господствовали пять силлабо-тонических метров: ямб, хорей, дактиль, анапест, амфибрахий. Практически до начала XX в. поэзия осваивала силлабо-тонический стих (см. Стихосложение) .
Но вместе с тем не могло не ощущаться, что этими метрами и ритмами не исчерпывается богатство звучания стихотворной речи, что в ней есть возможности, которые остаются вне сферы действия силлаботоники. Для строгих филологов Ломоносова и Тредиаковского, для переимчивого А. П. Сумарокова и экспериментатора А. А. Ржевского главной задачей было закрепить в сознании читателей незыблемость законов метрики и ритмики. Поэты же с обостренным чувством живого языка, естественного звучания стихотворной речи не могли не ощущать рядом с собой присутствия совсем других законов организации стиха - прежде всего законов народной песни. Отсюда идут ритмические эксперименты Г. Р. Державина. Пока еще в очень малых масштабах, на очень ограниченном материале начиналось «расшатывание» классической метрики, появлялись новые ритмы. Первыми подступами к «неклассической» метрике, видимо, следует считать появление различных «вольностей» в метрике классических сочетаний разных трехсложных размеров в пределах одного стихотворения, появление сильных внеметрических ударений в хорее. В еще большей степени удаляются от сил-лаботоники так называемые логаэды - стихи, в которых ударения распределены по заранее заданной схеме, не совпадающей ни с одним силлабо-тоническим метром: Ты клялася верною быть вовеки, Мне богиню ноши дала порукой, Север хладный дунул один раз крепче,- Клятва исчезла. (А. Н. Радищев) В этих «Сафических строфах» ударения падают в первых трех стихах каждой строфы на 1, 3,5, 8, 10-й слоги, в четвертых же - на 1-й и 4-й. Чаще всего логаэды были подражаниями античным размерам. Гораздо реже появлялись логаэды, отражавшие естественное чувство ритма поэта: На ту знакомую гору Сто раз я в день прихожу; Стою, склоняяся на посох, И в дол с вершины гляжу. (В. А. Жуковский, из И. В. Тёте)
Они любили друг друга так долго и нежно. С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной! (М. Ю. Лермонтов, из Г. Гейне) В первом примере во всех стихах ударения падают на 2, 4 и 7-й слоги, во втором - на 2, 4, 7, 9 и 11-й слоги. Следующей степенью «освобожденности» явился дольник - метр, в котором при соблюдении разного количества сильных мест внутри стиха количество слабых мест (безударных слогов) между ними колеблется, составляет то один, то два, и предсказать заранее, сколько этих слогов будет в следующем стихе, невозможно: Смуглый отрок бродил по аллеям, У озерных грустил берегов, И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов. (А. А. Ахматова) Первые два стиха задают нам инерцию трехстопного анапеста, мы готовы услышать тот же размер и в третьем стихе, но вместо этого слышим ударения на 3, 6 и 8-м (а не 9-м!) слогах. А в следующем стихе - еще одна вариация: под ударением находятся 3, b
и 8-й слоги. Эти два стиха не анапест, но они и не хорей, и не какой-нибудь другой из силлабо-тонических метров. Это - дольник. Пример из Ахматовой дает нам самый простой образец, более всего схожий с каким-либо из классических размеров. Но есть у дольника формы, уже вовсе не похожие на силла-ботонику: Вхожу я в темные храмы, Совершаю бедный обряд. Там жду я Прекрасной Дамы В мерцаньи красных лампад. (А. А. Блок) Единственная закономерность такого стиха - в нем три ударения (поэтому он называется трехударным или трехиктным дольником), но количество безударных слогов между ними (и до первого ударного) свободно колеблется в пределах 1-2 слога. В процитированных блоковских стихах эти слоги распределяются по строкам так: 1-, 1-2, 2-1-2, 1-2-1 и 1-1-2 слога. Мы не случайно говорим о том, что постоянным элементом в дольнике являются сильные места, и не ударные слоги. Как и в силлабо-тонических размерах, в дольнике не обязательно на всех сильных местах бывают ударения: Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся, Полуласково, полулениво Поцелуем руки коснулся... (А. А. Ахматова) В третьем стихе здесь не три ударения, как должно быть по теории, а всего два. Одно ударение «пропущено», и межударный интервал увеличивается до 5 слогов. Однако ритмическая инерция дает нам возможность услышать, что здесь нет никакого «отступления», что перед нами тот же самый трехикт-ный дольник, в котором одно из сильных мест (на 6-м слоге) не заполнено ударением. Внутри одного метра - дольника - мы находим значительное число ритмических вариаций, то приближающих его к какому-либо более урегулированному стиху (к классическому размеру или логаэду), то более свободных. Скажем, в ранних стихах М. И. Цветаевой нередко дольник окостеневает в логаэд: Тяжело ступаешь и трудно пьешь, И торопится от тебя прохожий. Не в таких ли пальцах садовый нож Зажимал Рогожин. Сочетание четырех- и двухиктного дольника одинаковых форм (с сильными местами на 3, 5, 8 и 10-м слогах для четырехикт-ного, на 3-м и 5-м для двухиктного) будет повторяться на протяжении всего стихотворения. Однако интервалы между сильными местами могут не ограничиваться 1--2 слогами, а варьироваться для разных форм в диапазоне 0-1 -2 или 1-2-3 слога. Такой стих называется тактовиком: Летают валькирии, поют смычки. Громоздкая опера к концу идет. С тяжелыми шубами гайдуки На мраморных лестницах ждут господ. Уж занавес наглухо упасть готов, Еще рукоплещет в райке глупец, Извозчики пляшут вокруг костров. Карету такого-то! Разъезд. Конец. (О. Э. Мандельштам) Это пример хорошо урегулированного так-товика, который сводится к двум формам: с сильными местами на 2, 5, 9 и 11-м слогах (строки 1, 2, 5 и 8) и на 2, 5, 8 и 10-м слогах (строки 3, 4, 6 и 7, причем только в стихе 3 нет ударения на сильном месте). Так-товик может быть и значительно более свободным: По городу бегал черный человек. Гасил он фонарики, карабкаясь на лестницу. Медленный, белый подходил рассвет, Вместе с человеком взбирался на лестницу. (А. А. Блок) Своеобразной формой тактовика является стих русских былин, исторических песен и литературных подражаний им. К дольнику в своем творчестве часто обращались С. Есенин, Я. Смеляков, Е. Евтушенко и многие другие. Драма (от греч. drama - «действие») - род литературы, один из трех, наряду с эпосом
и лирикой.
Основу драмы, как на это указывает изначальный смысл слова, составляет действие. В этом драма близка к эпосу: в обоих случаях налицо объективное изображение жизни - через события, поступки, столкновения героев, борьбу, т. е. через явления, составляющие внешний мир. Но то, о чем в эпосе рассказывается как о совершившемся событии (или системе событий), в драме предстает в качестве живого, развертывающегося в настоящем времени (на глазах зрителя!) действия, показанного через конфликты и в форме диалога. Из отмеченных отличий не следует делать вывод о преимущесгве одного литературного рода над другим, хотя превосходство эпического произведения, охватывающего более широкий круг событий, может показаться на первый взгляд очевидным. Драма достигает эмоционального и эстетического воздействия своими, только ей присущими художественными средствами. Не имея другой возможности, кроме ремарок, говорить <Јot себя», драматург переносит центр тяжести на изображение самого процесса действия, делая зрителя (или читателя) живым свидетелем происходящего. Позиция драматурга проявляется в самом принципе отбора явлений жизни для сценического действия. Особенно сильное эмоциональное воздействие драма оказывает в том случае, если она ставится в театре, где актеры своим искусством придают драматическим персонажам облик живых людей. Перед зрителем предстает сама жизнь, только происходящие на сцене события не случаются, а разыгрываются. В театральном представлении сочетаются самые различные виды искусства: поэтическое слово и музыка, живопись и архитектура, танец и мимика и т. д. Оно - результат общих творческих усилий драматурга, актера, режиссера, художника-оформителя, музыканта, вплоть до машиниста сцены. В том, что драма выявляет заложенные в ней огромные возможности эмоционального и эстетического воздействия лишь ного так-формам: И-м сло-8 и 10-м только в Энциклопедический словарь юного литературоведа Иллюстрация Д. Бисги к драме А. Н. Островского «Гро- в синтезе с другими видами искусства, состоит важнейшая особенность ее как литературного рода. Напряженность и сосредоточенность дра- матических характеров требуют от драма турга особой строгости в ведении сюжета. действие в драме должно быть целенаправ ленным, как и поведение ее героев, связ ным и стройным как в главных частях, таи и в мельчайших деталях. Такое требование к драматическому сюжету получило назва ние «единство действий». В. Г. Белинский указывал: «Действие драмы должно быть сосредоточено на одном интересе и быть чуж до побочных интересов^..) в ней все должно быть направлено к одной цели, к одному на мерению». Наиболее решительно на единстве действия настаивали классицисты, возводя его наряду с единством места и времени в знаменитое правило о трех единствах (см. Классицизм).
Но единство действия в драме - это не только его логичность, стройность, как полагали классицисты, это - шире - его концентрированность, напряженность, какими бы средствами они ни достигались, в соответствии с законами сцены. Вот почему в драме наиболее последовательно прослеживается трехчленное развитие сюжета: завязка - развитие действия (включая кульминацию) - развязка. Чаще всего внешним выражением последовательности течения драматического действия является членение драмы на акты, в каждом из которых запечатлена какая-то фаза развертывающегося конфликта. ХУДОЖЕСТВЕННОГО СЛОВА Обычно такой кружок организуется для ребят среднего школьного возраста. На его занятиях они учатся выразительному чтению. Работа полезна к для тех, кто захочет участвовать в кружках драматическом или литературном. Однако у кружка художественного слова есть и собственная задача: овладевая навыками выразительного чтения, по-новому открывать для себя слово, его музыку. Попробуйте отччтливо, медленно, громко прочесть вслух пушкинские строки из «Медного всадника» о Евгении, который...бежит и слышит за собой Как будто грома грохотанье, Тяжело-зэонкое скаканье По потрясенной мостовой... Не только аллитерации согласных, но и звучание ударных гласных передают грохот, тяжесть, грозную величавость Медного всадника. Удивительная звучность этих строк и воспринимается, и передается лучше всего через чтение вслух. Художественное чтение выявляет скрытые возможности не только стихотвор- ного, но и прозаического текста. Убедиться в этом легко, прослушав записи таких мастеров художественного слова, как В. И. Качалов, В. Яхонтов, В. Аксенов, Д. Журавлев, С. Юрский и другие. Прослушивание записей-непременный элемент занятий. Но, конечно, чужое исполнение не пример для подражания. Каждый должен научиться читать по-своему. Выбор прозаического или поэтического текста для чтения определяется возможностями исполнителя и его вкусами, которые могут быть и несовершенными. так что советы руководителя кружка н товарищей нередко оказываются очень полезными. После того как текст выбран, его анализируют на занятии: разбирают содержание, смысл, а также ту психологическую основу, на которую придется опираться чтецу. Ведь ему предстоит передать в чтении чувства и мысли героев, а для этого необходимо детальное понимание отрывка. Свои сложности есть в исполнении и стихов, и прозы. Стихи требуют чрезвычайно внимательного отноше- "т от драма-нии сюжета: целенаправ-героев, связ-с частях, так е требование учило назва-". Белинский 10ЛЖНО быт 1. * и быть чуж-1 все должно к одному на Нстве дейст-1водя его на-енн в знаме-t (см. Клас-
в драме - стройность, - шире - 1ряженность, достигались, &J. Вот поче-^тельно про-ие сюжета: яючан куль-го внешним №чениядра- Единство действия не обязательно предполагает острую интригу, стремительно развивающийся сюжет; существует множество драм, особенно в литературе XX в., в которых нет ни того, ни другого. Основоположником этой линии в драматургии по праву считается А. П. Чехов, обновивший своими пьесами «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад» ведение драматургического сюжета. Но и в тех драмах, где. кажется, «ничего не происходит», единство действия соблюдается, и создается оно единством настроения, чувств, которыми живут герои. Важнейшую роль при этом играет подтекст (особым образом построенный диалог, где о самом важном и значительном умалчивается, а речь подчеркнуто касается второстепенного и несущественного; тем самым умолчания несут в себе большую поэтическую и смысловую нагрузку, чем «выговоренное», выраженное словами). Драматургия чеховского типа убедительно обнаруживает роль слова в драме как важнейшего, наряду с действием, изобразительного средства. Организованное в диалоги драматическое слово проявляет особую активность в форме реплик, своего рода взаимных словесных ударов, которыми молниеносно обмениваются на сцене действующие лица, ведущие диалог. В драме используется стихотворная и прозаическая речь. До XVIII а., как и во всей художественной линия к мелодике, к смысловой и ритмической паузам, к ритмическим перебоям, к аллитерациям - все это нужно передать в чтении. Не такое простое дело, как может показаться, и чтение прозы. Ведь жест, мимика, актерская игра, совершенно необходимые чтецу, должны быть объединены общим тоном, единой интонацией исполнения. Занимаясь в кружке художественного чтения, вы научитесь не только слышать и передавать музыку слова, но и расставлять сложные логические ударения в тексте. В процессе подготовки отрывка углубится ваше понимание содержания литературного произведения в целом. Занятия в кружке помогут вам овладеть и основами сценической речи, что включает в себя работу над произношением, исправление речевых недостатков. Юные чтецы смогут работать над литературными монтажами, небольшими инсценировками, проводить в кружке, в классе или в школе конкурсы чтецов. тературе, в драме преобладала стихотворная форма. Современная драма одинаково пользуется обеими формами, хотя проза, несомненно, преобладает в ней. Отмеченные особенности драмы относятся к наиболее общим, родовым ее признакам, отличающим драму от эпических и лирических произведений. Драма подразделяется на ряд важнейших разновидностей, ljf^
В зависимости от характера конфликтов, ^PJ^ целей борьбы, которую ведут герои, от чувств, возникающих при этом у зрителя или читателя, драматинеские произведения делятся на трагедии, комедии, драмы
(в узком смысле слова). В процессе длительного исторического развития каждый из названных драматических видов делится на ряд конкретных жанров: в комедии - фарс, водевиль, сатирическая, лирическая комедия и т. д. Наибольшую жанровую устойчивость проявляет трагедия, поскольку предмет ее изображения не конкретная действительность во всем многообразии, а общие проблемы бытия, нравственности, важные для человечества во все эпохи. Особый вид драматического действия - карнавальность, представляющая важнейшее звено народной культуры: непосредственная игра толпы во время уличного карнавала, перевоплощение его участников в традиционные роли. Первоначальныы карнавальные сценки имели смысл обрядов, затем приобрели чисто театральный, игровой характер. Карнавальные персонажи обычно ярко отражают типы, созданные творческой фантазией народа, а сюжеты - народное отношение к тем или иным явлениям жизни. Особенно богата жанровыми разновидностями современная драма, обнаружившая тенденцию к слиянию противоположных драматических видов (трагифарсы, трагикомедии). драмы и эпоса (различные хроники, сцены и т. д.), драмы и лирики. Современные драматурги стремятся к индивидуальной жанровой неповторимости своих пьес, поэтому окинуть общим взглядом все многообразие жанров современной драматургии не представляется возможным. Примечательно, что в ней наряду с традиционной, театральной драмой возникают целые новые отрасли: кино-, теле-, радиодраматургия. Драма в узком смысле слова - это пьеса с острым конфликтом, который, однако, в отличие от трагического не столь возвышен, более приземлен, обычен и так или иначе разрешим. Драма соединяет в себе трагическое и комическое начала, поэтому ее часто называют средним жанром. Она воз- никла в XVIII в. в просветительской драматургии (Дидро, Бомарше, Лессинг) как жанр, стремившийся преодолеть односторонность классицистической трагедии и комедии. Особый расцвет драма получила в эпоху расцвета реализма XIX в. В русской литературе выдающиеся произведения в жанре драмы принадлежат А. С. Пушкину («Русалка»), М. Ю. Лермонтову («Странный человек», «Маскарад»), А. Н. Островскому («Гроза», «Без вины виноватые»), Н. В. Гоголю («Игроки»), А. В. Сухово-Кобылину («Свадьба Кречин-ского», «Дело», «Смерть Тарелкина»), Л. Н. Толстому («Живой труп»), М. Горькому («Мещане», «На дне», «Враги»), Б. А. Лавреневу («Разлом»), А. Е. Корнейчу-ку («Платон Кречет», «Фронт»), К. М. Симонову («Русские люди»), А. Н. Арбузову («Таня», «Город на заре»), В. С. Розову («Вечно живые», «Гнездо глухаря»), М. Ф. Шатрову («Большевики», «Шестое июля», «Так победим!»), А. И. Гельману («Протокол одного заседания», «Наедине со всеми») и другим. ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Понятие «древнерусская литература» включает в себя литературные произведения XI-XVII в. К числу литературных памятников этого периода относятся не только собственно литературные произведения, но и произведения исторические (летописи и летописные повести), описания путешествий (они назывались хожениями), поучения, жития (рассказы о жизни людей, причисленных церковью к сонму святых), послания, сочинения ораторского жанра, некоторые тексты делового характера. Во всех этих памятниках имеются элементы художественного творчества, эмоционального отражения современной жизни. Подавляющее большинство древнерусских литературных произведений не сохранило имен их создателей. Древнерусская литература, как правило, анонимна, и в этом отношении она сходна с устным народным творчеством. Литература Древней Руси рукописная: произведения распространялись путем переписки текстов. В ходе рукописного бытования произведений в течение столетий тексты не только копировались, но часто перерабатывались в связи с изменениями литературных вкусов, социально-политической ситуации, в связи с личными пристрастиями и литературными способностями переписчиков. Этим объясняется существование в рукописных списках различных редакций и вариантов одного и того же памятника. Сравнительный текстологический анализ (см. Текстология)
редакций и вариантов дает возможность исследователям восстановить литературную историю произведения и решить, какой текст наиболее близок к первоначальному, авторскому, как он изменялся во времени. Лишь в редчайших случаях мы располагаем авторскими списками памятников, и очень часто в более поздних по времени списках доходят до нас тексты, более близкие к авторскому, чем в списках ранних. Поэтому исследование древнерусской литературы основывается на исчерпывающем исследовании всех списков изучаемого произведения. Собрания древнерусских рукописей имеются в крупных библиотеках разных городов СССР, в архивах, музеях. Многие произведения сохранились в большом числе списков, немало - в очень ограниченном. Есть произведения, представленные единственным списком: «Поучение» Владимира Мономаха, «Повесть о Горе-Злочастии» и др., в единственном списке дошло до нас и «Слово о полку Игореве», но и он погиб во время нашествия Наполеона на Москву в 1812 г. Характерной чертой древнерусской литературы является повторяемость в разных сочинениях разного времени определенных ситуаций, характеристик, сравнений, эпитетов, метафор. Для литературы Древней Руси характерна «этикетность»: герой поступает и ведет себя так, как следует ему, по понятиям того времени, поступать, вести себя в данных обстоятельствах; конкретные события (например, битва) изображаются с употреблением постоянных образов и форм, все имеет определенную церемониальность. Древнерусская литература торжественна, величава, традиционна. Но за семьсот лет своего существования она прошла сложный путь развития, и в рамках ее единства мы наблюдаем многообразие тем и форм, изменение старых и созидание новых жанров, тесную связь развития литературы с историческими судьбами страны. Все время шла своеобразная борьба между живой действительностью, творческой индивидуальностью авторов и требованиями литературного канона. Возникновение русской литературы относится к концу Х в„ когда с принятием на Руси христианства как государственной религии должны были появиться служебные и исторически-повествовательные тексты на церковнославянском языке. Древняя Русь через посредство Болгарии, откуда по преимуществу шли эти тексты, сразу же приобщилась к высокоразвитой византийской литературе и литературе южных славян. Интересы развивающегося Киевского феодального государства требовали создания собственных, оригинальных произведений и новых жанров. Литература была призвана воспитывать чувство патриотизма, утверждать историческое и политическое единство древнерусского народа и единство рода древнерусских князей, обличать княжеские распри. Задачи и темы литературы XI - начала XIII в. (вопросы русской истории в ее связи с историей всемирной, история возникновения Руси, борьба с внешними врагами - печенегами и половцами, борьба князей за киевский престол) определили общий характер стиля этого времени, названного академиком Д. С. Лихачевым стилем монументального историзма. С началом русской литературы связано возникновение русского летописания. В составе более поздних русских летописей до нас дошла «Повесть временных лет» - летопись, составленная древнерусским историком и публицистом монахом Нестором около 1113 г. В основе «Повести временных лет», в которую входят и рассказ о всемирной истории, и записи по годам о событиях на Руси, и легендарные предания, и повествования о княжеских распрях, и хвалебные характеристики отдельных князей, и осуждающие их филиппики, и копии документальных материалов, лежат еще более ранние летописные своды, до нас не дошедшие. Изучение списков древнерусских текстов дает возможность восстанавливать несохранившиеся названия литературной истории древнерусских произведений. XI в. датируются и первые русские «Апостоли. Первая русская Федоров книге, напечатанная Иваном славцелл жития (князей Бориса и Глеба, игумена Киево-Печерского монастыря Феодосия). Жития эти отличаются литературным совершенством, вниманием к насущным проблемам современности, жизненностью многих эпизодов. Зрелостью политшеской мысли, патриотизмом, публицистичностью, высоким литературным мастерством характеризуются и памятники ораторского красноречия «Слово о законе и благодати» Ила-риона (1-я половина XI в.), слова и поучения Кирилла Туровского (ИЗО-1182). Заботами о судьбах страны, глубокой человечностью проникнуто «Поучение» великого киевского князя Владимира Мономаха (1053- 1125). В 80-х гг. XII в. неизвестный нам автор создает самое гениальное произведение древнерусской литературы - ^Слово о полку Иго-реве». Конкретная тема, которой посвящено «Слово», - неудачный поход в 1185 г. в половецкую степь новгород-северского князя Игоря Святославича. Но автор озабочен судьбами всей русской земли, он вспоминает о событиях далекого прошлого и современности. и истинный герой его произведения не Игорь, не великий князь киевский Святослав Всеволодович, которому в «Слове» уделяется немало внимания, а русский народ, русская земля. Многими чертами «Слово» связано с литературными традициями своего времени, но, как произведение гениальное, оно отличается целым рядом черт, присущих только ему: оригинальностью переработки этикетных приемов, богатством языка, утонченностью ритмического построения текста, народностью самой своей сути и творческим переосмыслением приемов устного народного творчества, особой лиричностью, высоким гражданским пафосом. По словам К. Маркса, основная идей- Энциклопедический словарь юного литературоведа ная суть «Слова...» - призыв русских князей к единению как раз перед нашествием... монгольских полчищ (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 29. С. 16). Основная тема литературы периода ордынского ига (1243 г. XIII в. - конец XV в.) национально-патриотическая. Монументально-исторический стиль приобретает экспрессивный оттенок: создаваемые в это время произведения несут на себе трагический отпечаток, отличаются лирической приподнятостью. Большое значение в литературе приобретает идея сильной княжеской власти. И в летописях, и в отдельных повестях («Повесть о разорении Рязани Батыем»), написанных очевидцами и восходящих к устным преданиям, рассказывается об ужасах вражеского нашествия и о беспредельно героической борьбе народа с поработителями. Образ идеального князя - воина и государственного деятеля, защитника русской земли - наиболее ярко отразился в «Повести о житии Александра Невского» (70-е гг. XIII в.). Поэтическая картина величия русской земли, русской при роды, былого могущества русских князей предстает в «Слове о погибели Русской земли» - в отрывке из не дошедшего полностью произведения, посвященного трагическим событиям ордынского ига (1-я половина XIII в.). Литература XIV в. - 50-х гг. XV в. отражает события и идеологию времени объединения княжеств северо-восточной Руси вокруг Москвы, образования русской народности и постепенного формирования Русского централизованного государства. В этот период в древнерусской литературе начинает проявляться интерес к психологии отдельного человека, к его духовному миру (правда, пока еще в пределах религиозного сознания), что ведет к росту субъективного начала. Возникает экспрессивно-эмоциональный стиль, характеризующийся словесной изощренностью, орнаментальной прозой (так называемое «плетение словес»). Все это отражает стремление изобразить человеческие чувства. Во 2-й половине XV - начале XVI в. появляются повести, сюжет которых восходит к устным рассказам новеллистического характера («Повесть о Петре, царевиче ордынском», «Повесть о Дракуле», «Повесть о купце Басарге и о его сыне Борзосмысле»). Значительно увеличивается число переводных памятников беллетристического характера, широкое распространение получает жанр политических легендарных произведений («Сказание о князьях владимирских»). В середине XVI в. древнерусский писатель и публицист Ермолай-Еразм создает «Повесть о житии Александра боище. Миниатюре иэ Лицо-Невского». Ледовое по- кого свода. XVI в. «Повесть о Петре и Февронии» - одно из самых замечательных произведений литературы Древней Руси. Повесть написана в традициях экспрессивно-эмоционального стиля, она построена на легендарном предании о том, как крестьянская девушка благодаря своему уму стала княгиней. Автор широко использовал сказочные приемы, вместе с тем в повести остро звучат социальные мотивы. «Повесть о Петре и Февронии» во многом связана с литературными традициями своего времени и предшествующего периода, но вместе с тем опережает современную литературу, отличается художественным совершенством, яркой индивидуальностью. В XVI в. усиливается официальный характер литературы, ее отличительной чертой становится пышность и торжественность. Широкое распространение получают произведения обобщающего характера, цель которых - регламентировать духовную, политическую, правовую и повседневную жизнь. Создаются «Великие Минеи Четьи» - 12-томный свод текстов, предназначенных для повседневного чтения на каждый месяц. В это же время написан «Домострой», в котором излагаются правила поведения человека в семье, подробные советы ведения хозяйства, правила взаимоотношений между Древнерусская литература кПоввсть о Петре и Фавронии Муромских». Феврония за тканьем. Деталь иконы конца XVI- мачалд XV 11 в. людьми. В литературных произведениях заметнее проявляется индивидуальный стиль автора, что особенно ярко отразилось в посланиях Ивана Грозного. В исторические повествобания все сильнее проникает вымысел, придающий повествованию большую сюжетную занимательность. Это присуще «Истории о великом князе Московском» Андрея Курбского, нашло отражение в «Казанской истории» - обширном сюжетно-историческом повествовании об истории Казанского царства и борьбе за Казань Ивана Грозного. В XVII в. начинается процесс преобразования средневековой литературы в литературу нового времени. Возникают новые чисто литературные жанры, идет процесс демократизации литературы, значительно расширяется ее тематика. События смутного времени и крестьянской войны конца XVI - начала XVII в. изменяют взгляд на историю и роль в ней отдельной личности, что ведет к освобождению литературы от церковного влияния. Писатели эпохи Смуты (Авраа-мий Палицын, И. М. Катырев-Ростовский, Иван Тимофеев и др.) пытаются объяснить деяния Ивана Грозного, Бориса Годунова, Лжедмнтрия, Василия Шуйского не только проявлением божественной воли, но и зави- симостью этих деяний от самого человека, его личных особенностей. В литературе возникает представление о формировании, изменении и развитии человеческого характера под влиянием внешних обстоятельств. Литературным трудом начинает заниматься более широкий круг лиц. Рождается так называемая литература посада, которая создается и бытует в демократической среде. Воз- ;.i„ никает жанр демократической сатиры, в ко- ^^ торой осмеиваются государственные и церковные порядки: пародируется судопроизводство («Повесть о Шемякином суде»), церковная служба («Служба кабаку»), священное писание («Повесть о крестьянском сыне»}, делопроизводственная канцелярская практика (^Повесть о Ерше Ершовиче», «Ка-лязинская челобитная»). Изменяется и характер житий, которые все в большей степени становятся реальными жизнеописаниями. Наиболее замечательным произведением этого жанра в XVII в. является автобиографическое «Житие» протопопа Аввакума (1620-1682), написанное им в 1672-1673 гг. Оно замечательно не только своим живым и ярким рассказом о суровом и мужественном жизненном пути автора, но столь же ярким и страстным изображением социальной и идеологической борьбы своего времени, глубоким психологизмом, проповедническим пафосом, сочетающимсяяс полной откровения исповедальностью. И все это написано живым, сочным языком, то высоким книжным, то ярким разговорно-бытовым. Сближение литературы с бытом, появление в повествовании любовной интриги, психологических мотивировок поведения героя присущи ряду повестей XVII в. («Повесть о Горе-Злочастии», «Повесть о Савве Груд-цыне», «Повесть о Фроле Скобееве» и др.). Появляются переводные сборники новеллистического характера, с краткими назидательными, но вместе с тем анекдотически-занимательными рассказами, переводные рыцарские романы («Повесть о Бове-короле-виче», «Повесть о Еруслане Лазаревиче» и др.). Последние на русской почве приобрели характер оригинальных, «своих» памятников и со временем вошли в лубочную народную литературу. В XVII в. развивается стихотворство (Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев, Карион Истомин и другие). В XVII в. завершилась история великой древнерусской литературы как явления, которому были присущи единые принципы, претерпевавшие, правда, определенные изменения. Древнерусская литература всем своим развитием подготовила русскую литературу нового времени. ЖАНР
Жанром называется исторически складывающийся и развивающийся тип художественного произведения. Духовно-творческая деятельность человека, культура, письменность неизменно облекаются в устойчивые жанровые формы. Все, что мы пишем: дневник, письмо, школьное сочинение, доклад, заметка в стенгазету - все это определенные жанры со своими законами и требованиями. Написать какой бы то ни было текст вне жанра попросту невозможно. Допустим, вы берете чистый лист бумаги и наносите на него несколько фраз, фиксирующих ваши впечатления или раздумья. Ни о каких жанрах вы в этот момент не думали, никаких специальных литературных задач перед собой не ставили, но эта отрывочная запись помимо вашей воли имеет некоторое отношение к определенному жанру - прозаическому фрагменту (он был широко представлен у немецких романтиков, а в наше время встречается в книге советского писателя Ю. К. Олеши <Ни дня без строчки») . Отсюда, конечно, вовсе не следует, что ваша фрагментарная запись - литературное произведение. У фрагмента как художественного жанра свобода и глубина суждения должны сочетаться с виртуозной отточенностью выражения. Дело в другом - в цепкости и властности жанровых традиций: они дают возможность каждому, кто берется за перо, выбрать подходящий угол зрения, и в то же время они предъявляют к каждому автору строгий счет, напоминая ему о высоких образцах, о примере предшественников. Слово «жанр» в переводе с французского означает «род», н в прежние времена жанрами именовали эпос, лирику
и драму,
которые сегодня принято считать категориями именно родовыми (см. Роды и виды литературы).
Понятие «жанр» стало тождественным понятию «вид» (см. Роды и виды литературы).
В одни литературные периоды писатели придают проблемам жанра повышенное значение и жанровая теория идет рука об руку с практикой: так было, например, в эпоху классицизма
с его строгой иерархией литературных видов и системой творческих инструкций по каждому из них. В другие времена о жанрах думают и говорят меньше, хотя развитие их не прекращается н не замедляется. Двумя важнейшими условиями существования жанра являются его долгая, прочная литературная память и его непрерывная историческая эволюция. Казалось бы, немного внешнего сходства между «Медным всадником» А. С. Пушкина, «Соловьиным садом» А. А. Блока и «Василием Теркиным» А. Т. Твардовского, но между этими произведениями есть связь в самом способе построения, в способе отражения и преломления действительности, поскольку принадлежат они к одному жанру ~ поэме.
Бывают жанровые переклички неожиданные, связующие нити не сразу заметные, но тем не менее прочные. Так, роман
Н. Г. Чернышевского «Что делать?», проектирующий будущее идеальное общество (описание мастерских, четвертый сон Веры Павловны), исторически восходит к традиции утопического романа эпохи Возрождения («Утопия» Т. Мора, «Город солнца» Т. Кампанеллы и др.). А сатирические главы романа очень напоминают ренессан-сные памфлеты: недаром одну из глав Чернышевский назвал «Похвальное слово Марье Алексеевне» по аналогии с «Похвалой Глупости» Эразма Роттердамского. Жанр оды,
казалось бы окончательно оставленный русской поэзией в начале XIX столетия, возрождается у В. В. Маяковского, одно из стихотворений которого так и называется - «Ода революции». И дело здесь не столько в субъективных намерениях авторов, сколько в объективно существующей «памяти жанра» (выражение советского литературоведа М. М. Бахтина). Жанры не умирают, никогда не уходят в прошлое безвозвратно, они лишь могут отступить, уйти на запасной путь, причем возможность возвращения для них всегда открыта - если этого потребует время, потребует логика литературного развития. Каждый жанр - живой, развивающийся организм, непрерывно эволюционирующая система (на это указал в своих работах Ю. Н. Тынянов). Все литературные жанры вместе образуют целостную систему, демонстрирующую богатство возможностей художественного слова в творческом пересоздании действительности. В этой системе каждое звено незаменимо. Поэтому нельзя возвышать одни жанры над другими, и мировая литература постепенно отказалась от иерархий жанров, от деления их на «высокие» и «низкие». Полушутливый афоризм Вольтера «Все роды поэзии хороши, кроме скучного», по-видимому, навсегда останется верным для культуры. Жанры участвуют в своеобразном обмене творческим опытом. Это для литературы и естественно, и плодотворно. Многие произведения сочетают в себе черты разных жанров, границы между литературными видами делаются порой подвижными, открытыми, но центр каждого из них обнаружить можно в любое время. Процесс взаимодействия жанров оживляется в периоды рбновления всей литературы. Так было, например, в пору формирования и расцвета русского реализма
XIX в„ когда А. С. Пушкин создает произведение необычного, экспериментального жанра - роман в стихах, когда в прозе нет жестких границ между рассказом и повестью, между пове" стью и романом. Л. Н. Толстой писал: «Начиная от «Мертвых душ» Гоголя и до «Мертвого дома» Ф. М. Достоевского, в новом периоде русской литературы нет ни одного художественного прозаического произведения, немного выходящего из посредственности, которое бы вполне укладывалось в форму романа, поэмы или повести». По этой причине автор «Войны и мира» отказывался отнести свое произведение к какому-либо тради ционному жанру: «Это не роман, еще менее поэма, еще менее историческая хроника». Но тем не менее «Война и мир» вовсе не осталась за пределами системы жанров, l Сам Толстой позднее говорил, что она «вроде Илиады», чувствуя причастность своего произведения к древней традиции эпопеи. Со временем ученые пришли к выводу о двужанровой природе этого произведения и определили его как роман-эпопею: это оказалось возможным еще и потому, что «нестандартная» «Война н мир» положила начало новой Похожая информация.
Всероссийский Фестиваль «Русский язык – общенациональное достояние народов Российской Федерации» Номинация: Научное исследование Исследовательская работа Диалектизмы в литературном языке (на примере сказов). Сайфутдинова Эльвина Сабинский район, село Шемордан Научный руководитель: и литературы 1.Введение……………………………………………………………………….3 2.Основная часть: 2.1.Понятие диалекта…………………………………………………...5 2.2.Диалекты как часть лексики национального русского языка……6 2.3.Виды диалектов. Классификация диалектизмов………………… .6 2.4.Особенности диалектов уральских казаков……………………….11 2.5.Диалектизмы в литературном языке (на примере сказов)……………………………………………………………………..19 3.Заключение……………………………………………………………………25 Список использованной литературы………………………………………….26 Приложение…………………………………………………………………….28 Введение. Актуальность данного исследования определяется тем, что диалектологическая сфера языка, имея непосредственный выход в этнокультурологию, по-прежнему вызывает живой интерес лингвистов. В условиях, когда русские народные говоры исчезают, а вместе с ними уходят и уникальные факты истории языка и в целом культуры русского народа, значимость подобных работ трудно переоценить, а со временем она будет только возрастать. Объектом исследования стали диалекты русского языка. В связи с нашим объектом исследования возникает важный вопрос об исследовательских границах объекта нашего исследования. Как известно, лексический состав делится на 2 пласта: первый пласт является общеязыковым, такие лексемы знакомы и используются всем коллективом , говорящих на русском языке; второй пласт лексико-корпоративного характера, в частности специально-научного. Эта группа лексемы знакома и используется ограниченным кругом лиц. Особенность диалектов состоит в том, что они относятся к лексике ограниченного употребления. В сферу нашего анализа вошли территориальные диалекты, собранные методом сплошной выборки из сказов. Диалекты неоднократно изучались в разных языках. Научная новизна исследования определяется тем, что впервые диалекты русского языка стали объектом исследования в сказах Бажова с точки зрения типизации. Целью нашего исследования является определить, как писатели находят в диалектах средства для стилизации художественного повествования, создания речевой характеристики героев. Данное исследование будет проведено на примере сказов Бажова. Постановка данной цели обусловила выбор следующих задач: 1) определить понятие диалекта; 2) рассмотреть диалекты как часть лексики национального русского языка; 3) определить виды диалектов; 4) провести классификацию диалектизмов; 5) определить особенности диалектов уральских казаков; 6) анализ диалектизмов в литературном языке (на примере сказов - ва). Структура работы соответствует поставленным задачам. Наш материал был проанализирован на основе следующих методов: описательный метод, исторический метод, метод компонентного анализа. Диалекты и их влияние на литературу.
Целью данного исследования
является определить, как писатели находят в диалектах средства для стилизации художественного повествования, создания речевой характеристики героев. Данное исследование будет проведено на примере сказов Бажова. 2.1.Понятие диалекта.
Русские народные говоры, или диалекты (гр. dialektos - наречие, говор), имеют в своем составе значительное количество самобытных народных слов, известных только в определенной местности. Так, на юге России рогач называют ухватом, глиняный горшок - махоткой, скамью - услоном и т. д. Диалектизмы бытуют, в основном, в устной речи крестьянского населения; в официальной обстановке носители диалектов обычно переходят на общенародный язык, проводниками которого являются школа, радио, телевидение, литература. В диалектах запечатлелся самобытный язык русского народа, в отдельных чертах местных говоров сохранились реликтовые формы древнерусской речи, которые являются важнейшим источником восстановления исторических процессов, затронувших когда-то наш язык [Розенталь,2002:15]. 2.2.Диалекты как часть лексики национального русского языка.
Лексика русского языка в зависимости от характера функционирования разделяется на две большие группы: общеупотребительную и ограниченную сферой употребления. В первую группу входят слова, использование которых не ограничено ни территорией распространения, ни родом деятельности людей; она составляет основу словарного состава русского языка. Сюда включаются наименования понятий и явлений из разных областей жизни общества: политической, экономической, культурной, бытовой, что дает основание выделить в составе общенародной лексики различные тематические группы слов. Причем все они понятны и доступны каждому носителю языка и могут быть использованы в самых различных условиях, без какого бы то ни было лимитирования. Лексика ограниченной сферы употребления распространена в пределах определенной местности или в кругу людей, объединяемых профессией, социальными признаками, общими интересами, времяпрепровождением и т. д. Подобные слова используются преимущественно в устной ненормированной речи. Однако и художественная речь не отказывается от их употребления [Розенталь,2002:14]. 2.3.Виды диалектов. Классификация диалектизмов.
В лингвистической литературе существует широкое и узкое понимание диалектизма как основного компонента диалектологии. 1) Широкому подходу (представленному в лингвистической энциклопедии) свойственно понимание диалектизмов как характерных для территориальных диалектов языковых особенностей, включенных в литературную речь. Диалектизмы выделяются в потоке литературной речи как отступления от нормы[Ярцева,1990:2] 2) Узкий подход (отраженный в монографиях В. Г Витвицкого, В. Н Прохоровой) состоит в том, что диалектизмами называются диалектные слова или устойчивые сочетания слова, используемые в языке художественных, публицистических и других произведений. [Витвицкий,1956: 6] [Прохорова,1957:7] В нашей работе, исходя из объекта исследования, мы опираемся на узкий подход и под термином диалектизмы понимаем отраженные в художественном произведении фонетические , словообразовательные, морфологические , синтаксические , семантические и другие особенности языка, присущие тем или иным диалектам в сопоставлении с литературным языком. В лингвистике вопрос о диалектизмах в составе языка художес-твенного произведения является одним из наименее изученных. Ему посвящены отдельные труды таких ученых как В. Н Прохорова «Диалектизмы в языке художественной литературы», Е. Ф Петрищева «Внелитературная лексика в современной художественной прозе », «К вопросу о приемах художественного воспроизведения народной речи», О. А Нечаева «Диалектизмы в художественной литературе Сибири» и другие. Целый ряд работ посвящен анализу диалектной лексики в конкретных произведениях русских писателей XIX – XX веков: диалектизмы в творчестве, С. Есенина, М. Шолохова, В. Белова, Ф. Абрамова. В произведениях художественной литературы своеобразие говоров может отражаться в различной степени. В зависимости от того, какие специфические черты передаются в диалектных словах их можно классифицировать, выделяя четыре основные группы: 1. Слова, передающие особенности звуковой структуры говора – фонетические диалектизмы. 2. Слова, отличающиеся грамматическими форма ми от слов литературного языка – морфологические диалектизмы. 3. Передаваемые в литературном языке художественного произведения особенности построения предложений и словосочетаний, свойственные говорам – синтаксические диалектизмы. 4. Используемые в языке художественной литературы слова из словарного состава говора – лексические диалектизмы. Такие диалектизмы неоднородны по своему составу. Среди словарно противопоставленной лексики выделяются: а) семантические диалектизмы – при одинаковой звуковой оформленности, такие слова в говоре имеют противоположное литературному значение (омонимы по отношению к литературному эквиваленту); б) лексические диалектизмы с полным отличием в плане содержания от литературного слова (синонимы по отношению к литературному эквиваленту); в) лексические диалектизмы с частичным отличием в морфемном составе слова (лексико-словообразовательные диалектизмы), в его фонема тической и акцентологической закрепленности (фонематические и акцентологические диалектизмы). 5. К словарно непротивопоставленной лексике относятся диалектные слова, являющиеся названиями местных предметов и явлений, которые не имеют абсолютных синонимов в литературном языке и требуют развернутой дефиниции – так называемые этнографизмы. Приведенная выше классификация использования диалектизмов в языке художественного произведения условна, поскольку в ряде случаев диалектные слова могу совмещать признаки двух и более групп[Прохорова,1957: 6 - 8] Когда диалектизмы из устной речи поступают в распоряжение писателя, он, вкрапливая их в язык художественного текста, подчиняет каждое диалектное слово общему замыслу произведения, причем осуществляется это не прямо, а через способы повествования. Для исконного населения деревень диалект (то есть местный говор) – это прежде всего родной язык, которым человек овладевает в раннем детстве и связан с ним органически. Именно потому, что артикуляционные навыки речи формируются естественно, они очень сильны у каждого. Перестроить их удается, но далеко не всем и не во всем. [Коготков,1954: 128] С помощью данных диалектологии более понятно можно решить вопрос о принципах отбора диалектизмов писателем, проявлении его художественного вкуса, осознанности в отборе материала для создания образов народно – разговорной речи. Диалектологические данные помогают ответить на вопрос, какую лексику диалекта предпочитает использовать художник слова. Таким образом, процессы, протекающие в сфере диалектного языка в составе языка художественного произведения, имеют много общего с процессами, свойственными русской разговорной речи, устной разновидности литературного языка. В связи с этим, диалектизмы представляют собой богатый источник для выявления процессов и тенденций литературного языка. Мы пришли к выводу, что диалекты отличаются от общенародного национального языка различными чертами - фонетическими, морфологическими, особым словоупотреблением и совершенно оригинальными словами, неизвестными литературному языку. Это дает основание сгруппировать диалектизмы русского языка по их общим признакам. Лексические диалектизмы - слова, известные только носителям диалекта и за его пределами не имеющие ни фонетических, ни словообразовательных вариантов. Например, в южнорусских говорах бытуют слова буряк (свекла), цибуля (лук), гуторить (говорить); в северных - кушак (пояс), баской (красивый), голицы (рукавицы). В общеупотребительном языке эти диалектизмы имеют эквиваленты, называющие тождественные предметы, понятия. Наличие таких синонимов отличает лексические диалектизмы от других типов диалектных слов. Этнографические диалектизмы - слова, называющие предметы, известные лишь в определенной местности: шанежки - "пирожки, приготовленные особым способом", дранки - "особые оладьи из картофеля", нардек - "арбузная патока", манарка - "род верхней одежды", понёва - "разновидность юбки" и т. д. Этнографизмы не имеют и не могут иметь синонимов в общенародном языке, так как сами предметы, обозначенные этими словами, имеют локальное распространение. Как правило, это предметы быта, одежда, кушанья, растения и плоды. Лексико-семантические диалектизмы - слова, обладающие в диалекте необычным значением: мост - "пол в избе", губы - "грибы всех разновидностей, кроме белых", кричать (кого-либо) - "звать", сам - "хозяин, муж" и т. д. Такие диалектизмы выступают в качестве омонимов к общенародным словам, употребляемым с присущим им в языке значением. Фонетические диалектизмы - слова, получившие в диалекте особое фонетическое оформление цай (чай), чепь (цепь) - следствия "цоканья" и "чоканья", свойственных северным говорам; хверма (ферма), бамага (бумага), пашпорт (паспорт), жисть (жизнь). Словообразовательные диалектизмы - слова, получившие в диалекте особое аффиксальное оформление: певень (петух), гуска (гусыня), телок (теленок), земляница (земляника), братан (брат), шуряк (шурин), дарма (даром), завсегда (всегда), откуль (откуда), покеда (пока), евонный (его), ихний (их) и т. д. Морфологические диалектизмы - не свойственные литературному языку формы словоизменения : мягкие окончания у глаголов в 3-м лице (идеть, идуть); окончание - ам у существительных в творительном падеже множественного числа (под столбам); окончание - е у личных местоимений в родительном падеже единственного числа : у мене, у тебе и др.[Розенталь,2002:15]. 2.4.Особенности диалектов уральских казаков.
Уральские (яицкие) казаки населяют правобережные районы Гурьевской и Уральской областей нынешнего Казахстана и Первомайский, Илекский, Мустаевский и Ташлинский районы Оренбургской области России. Здесь переходные, среднерусские говоры. «Хотя язык уральских казаков и нельзя назвать особым наречием, - говорит, - но у них много особенных выражений и оборотов, и говор так отличителен, что уральца всюду узнать можно с первых слов». («О наречиях русского языка», 1852. Толковый словарь живого великорусского языка, т. I, с. 65, М., 1955.). Диалект уральских казаков и их потомков до последнего времени отличался единством всех своих структурных элементов. Его словарный состав богат и очень дифференцирован . Этому способствовало то, что потомки выходцев и беглецов из разных диалектных областей царской России на берегах отдалённого Яика (теперь р. Урал) образовали большую замкнутую «полувоенную, полурыбачью общину». Их здесь объединила общность экономических (рыболовство, животноводство), социально-правовых, национальных, религиозных (старообрядчество) интересов, а также быт, организованный на военный лад. Сплачивало уральцев также остро воспринимаемое ими реальное языковое сознание, выработавшееся с течением времени в результате отмеченных выше причин. Ни одно из всех казачьих войск царского времени не имело таких отличительных особенностей, какие имели уральцы (исключительное право на пользование богатствами р. Урала и прилегающей к устью Урала части Каспийского моря, наёмка, состоявшая в том, что для отбывания воинской повинности шли охотники, которым выплачивалась денежная помощь оставшимися дома казаками, и некоторые другие). , говоря об уральских казаках, отмечает: «Казачий край имеет свою собственную яркую историю, свои особые нравы, свои типы, свои песни, свой уклад жизни». («У казаков», 1900, Поли. собр. соч., 1914, т. VI, кн. 17, с. 220). Диалект уральских казаков сложился в первой половине XIX столетия. Он среднерусского типа. (См. Н. Малеча «Уральские казаки и их диалект», с. 250). ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ Среди уральцев распространено «аканье» литературного типа и умеренное «яканье» (вясна - висне). Под ударением [а] между мягкими согласными переходит в [е] (апёт, кричёли). По аналогии и перед твердыми согласными [а] переходит в [е] (наредны, биднегу). В результате потери произносительной нормы, в противовес переходу ударного [а] в [е], распространен обратный переход фонемы <е> в <а> (лянта, мях, т. е. лента, мех). Ударный звук [и] заменяется звуком [е] (пелют, радельный дом) как в корнях, так и в окончаниях (сухеи дрова). В некоторых случаях древнерусская буква «ять» под ударением произносится как [и] (вмисти, дива). Начальные [о] и [а] во втором предударном слоге переходят в [и] (итаман, игурцы, ит мине). Находясь в абсолютном начале во втором предударном слоге, гласный звук обычно не произносится (живйка, минйны, страга, Фанасий, лыбится). Редукция гласных [а] и [о] во втором предударном и в заударном слогах широко применяется в речи уральцев, как и в литературном языке (дърагой, ньпишу, гврьт, лавък). После мягких согласных вместо этимологических [е] и [а] во втором предударном слоге слышится [и] (дли мине, бирягу, мисаёт). Имеются и другие менее существенные отличия в вокализме диалекта уральских казаков. В системе согласных диалекта много особенностей. Здесь [г] взрывной, твёрдые [д], [т], [н], - апикальные (надъ, туда)4 или даже препалатальные. Мягкие [с"] и [з"] произносятся шепеляво (с"енъ, з"има). У женщин звук [л] - средний (быоа). Распространено выпадение интервокального [в] (двушка, даить кароу, као). Переднеязычные мягкие [д"] и [т"] заменяются мягкими [г"] и [к"] (глинный, гля, кела, кечь). Бывает и обратная замена: заднеязычные мягкие заменяются переднеязычными мягкими (тино, дихтар, налоди). Эта замена распространяется и на твёрдые согласные (крикаташ, трахмал, катары, т. е. трикотаж , крахмал, татары). Для женщин характерно мягкое «цоканье» (доцин"къ, цистый). Долгий шипящий глухой звук (орфографические написания «щ», «зч», «сч») заменяется долгим мягким или долгим шепелявым [с"]: (вис"с"я, сcu или с"с"и, пус"с"ю, т. е. вещи, щи, пущу). Орфографические сочетания: «жж», «зж», «жд» произносятся как долгий мягкий шепелявый звук [з"] или долгий мягкий [з"] (уиз"з"ят, даз"зи). Очень распространена в диалекте уральцев перестановка звуков (кырк - крик, гылдй - гляди, пролыфка - проволока, гнила - глина и проч.). Характеризуя звуковую сторону речи уральцев, многие наблюдатели отмечают «резвость», «бойкость», скороговорку их речи, отрывистость, сжатость, «налегание» на начальные согласные (ррубй, ссама, ггарйт и проч.). МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ Имя существительное В диалекте уральских казаков нет среднего рода имён существительных, он заменяется мужским родом , особенно часто, если флексия ударная, или же женским родом (твой вядро, жирная мяса). Эти слова могут иметь научный интерес: почему одно слово в диалекте отнесено к м. р., а другое - к ж. р., или же употребляется двояко: то м. р., то ж. р.? Род. пад. ед. ч. имён существительных I скл. оканчивается на -е (ит систре, am маме). В III скл. в предл. пад. ед. ч. флексия - - е (на пиче, на лышыде), то же и в дат. пад. ед. ч., но реже (к пиче). В тв. пад. ед. ч. окончание - - ий (ночий). ОБРАЗЦЫ СКЛОНЕНИЯ ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ Мужской род Женский род Единственное число (пояс) кон ден састра вессъ лошъть Р. поису (ъ) каня дня систре весси лошъди Д. поису каню дню састры вёсси лошъди В. поис каня ден састру вессу лошът Т. поисъм канем днем Со дним састрой вёссъй лошъдий П. На пбисъ нъ каню Нъ канё на дне на дни нъ с"истрё на вёс"с"и нъ лъшыдё Множественное число И. Пыисйа кони дни сестры висса лъшыдя Р. пыисйоф кониф днеф ден сестрыф вёссиф лъшыдей Д. Пыисйам коним дням сестрым вёссим лъшыдям В. пыисйа канёй дни сестрыф висса лъшыдей Т. пыисйами коними канеми днями днеми сестрыми вессими лъшыдями П. Нъ пыисйах коних днях сестрых вессих лъшыдях Во мн. ч. в им. пад. м. р. флексия - - а (сада, ваза) и - (пыис"ья, сырфанъя, кус"ья, т. е. пояса, сарафаны, кусты), употребляется и окончание - , но реже (карманъи). У существительных III скл. в им. пад. мн. ч. окончание - - а (с"типя, мытиря). У существительных ср. рода в им. мн. ч. флексия - - ы (окны, ведры, аз"оры). В род. мн. ч. во всех типах скл. флексия - оф, - ыф, - иф (нажоф, баушкыф, аз"орыф, пес"ниф). Из словообразовательных элементов активными для имен существительных можно считать такие суффиксы: - айк- для образования уменьш.-ласкат. собственных имен мужских и женских (м. - Гриняйка, Миняйка, и проч., ж. - Зинайка, Душайка - Евдокия и др.); - ак- для образования фамильярно-пренебреж. собственных имен детей (Минака, Саняка, Уляка, Шуряка); -джя для образования пренебреж. собственных имен детей, имен-дразнилок (м. - Барджя, Ванджя, Калъджя - от имен: Борис, Ваня, Коля и т. п.; ж. - Аньджя, Ирджя, Нинджя - от имен: Аня, Ира, Нина); - дзя - то же самое, только для имен девочек (Райдзя - от Рая и проч.); - ел (жидель, густелъ, жестелъ); - ен для образования сущ. ж. р. с отвлеченным понятием по признаку (толстень, худень, черненъ, поснень, жирненъ, крутенъ, и др.); - ец для образования сущ. м. р. с обозначением нации (болгарец, белорусёц); - ёшка для пренебреж. обозначения предмета (дынёшка, кофтёшка); - ина со значением отвлечённого понятия по признаку (желтина, хоршина); - инысть - то же, что - ина (большеныстъ, вышынысть, глубжынысть, худиныстъ). Характерны фамилии уральцев на - сков (Азовсков, Садовсков, Сурсков, Питерское, Ширявсков и др.) Префиксы: про - - со значением неполноты качества (проспиль, прогоречъ); раз- (рас-) - со значением качества в превосходной степени (расхозяюшка, раскрасавчик, разду-шечка). Имя прилагательное У имён прилагательных распространены стяжённые формы (мълада, мъладу, мълады; биле - белее); это же явление наблюдается у местоименных прилагательных и порядковых числительных (фтара, какё, таку). В предл. пад. ед. ч. м. и ср. р. часто встречаются формы на - ым, - им, - ем (ф худым видрё, ф какём гаду, ф синим мори), т. е. предл. пад. совпадает с тв. пад. ед. ч. При образовании прилагательных особенно продуктивным является суффикс - ист - со значением склонности к чему-либо (дисциплинистый, задёбистый, т. е. придирчивый, разговористый, расчётистый). Продуктивной является и приставка раз- (рас-), (напр., раздобрый, распроединый, размилыи). Этот префикс имеет значение максимального качества. ОБРАЗЦЫ СКЛОНЕНИЯ ИМЕН ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ Твердый вариант Мягкий вариант Единственное число М. р. Ж. р. М. р. Ж. р. И. мъладой мълада с"иньй с"иня Р. младовъ мъладой с"иньвъ с"иньй Д. младому мъладой с"иньму с"иньй В. Как И. или Р. мъладу как И. или Р. синю Т. мъладым мъладой с"иним синьй П. мъладым мъладой с"иним синьй Множественное число И. мъладеи (-ыи), мъладе с"ини Р. мхъладех (-ых) с"иних Д. мъладем (-ым) с"иним В как И. или Р. как И. или Р. Т. мъладеми (-ыми) с"иними П. нъ мъладех (-ых) с"иних Местоимение В род. и вин. пад. ед. ч. личных и возвратного местоимений бытуют формы и с - - я, и с - - е на конце, (миня и мине, т"ибя и тибе, с"бя и с"ибе). В притяжательных местоимениях мой, твой, свой, в вопросительно-относительном какой, чей и в отрицательных местоимениях никакой и ничей во мн. ч. во всех пад. формы с - е, а не с - и (мае, тваёх, сваёми, какёи, никакёх, ничьё и т. д.) - влияние местоимения тот. Наряду с указательными местоимениями тот и етът широко употребляются такие местоимения: (ванет (-ът), ванетъ, вас"ет (-ът), вас"ётъ, утет {-ът), утёть) с дифференцированными значениями. В глагольных формах 3 л. ед. и мн. ч. [т] твёрдый. Сильно стремление унифицировать основу (магу, мбгьш; пустю, пустиш; сидю, прасю). Широко распространены стяжённые формы (знаш, знат, т. е. знаешь, знает; думъш, т. е. думаешь; пас"пём, пас"пети, т. е. поспеем, поспеете; вымыш, вымыт, т. е. вымоешь, вымоет). Неопределённая форма глаголов с основой на «г» и «к» оканчивается на - чи, - кчи (личй, с"тирикчи, талчй). В прошедшем времени в живой речи иногда ещё слышатся формы на - аил, - ёил (уби-ваил, имёил); в фольклоре они часты. Деепричастия образуются при помощи суффиксов - мшы и - фшу (выпимши, выпивши). В причастиях прошедшего времени страдат. залога часто употребляется суффикс - т, вместо литературного - н (ранитый, пъламатыи). Пов. накл. 2 л. ед. ч.: (бай, палош, ни трок, багрий, гыл"дй или гылй, выт" (выйди), вытти). Пов. накл. 2 л. мн. ч.: (байти, па-лбшти, ни трокти, багрийть, гыл"дйти). Неопределённая форма: бат, нес"т и нис"ти, гыл"дёт, пичй, выйти, багрит. ОБРАЗЦЫ СПРЯЖЕНИЯ ГЛАГОЛОВ Настоящее и будущее простое время Ед. число 1 лицо баю думъю умею багрию вымъю лягу 2 лицо баш думъш умёш багриш вымыш лягьш 3 лицо бат думът умёт багрит вымыт лягьт Мн. число 1 лицо бам думъм умём багрим вымым лягьм 2 лицо бати думъти умети багрити вымыти лягьти 3 лицо бают думут умеют багриют вымут лягут СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ Часто в роли сказуемого употребляется деепричастие (шабёр выпимши), вместо возвратного встречается невозвратное деепричастие (сидит адемгии). Постпозитивная частица (от, тъ, та) слышится в речи уральцев очень часто; она имеет родовые и падежные формы в им. пад. ед. ч. (хлеб-от, изба-ma), в вин. пад. ед. ч. ж. р. (избу-ту) и в им. мн. ч. (гус"и-ти). Можно сказать, что до Октябрьской революции 1917 года на Урале безраздельно господствовала диалектная речь. С 1919 по 1953 годы - двуязычие (литературная и диалектная речь), а с момента освоения целины (1954 год) в речи уральцев, по-видимому, значительно преобладает литературный тип общенародного языка. Правда, и до сих пор во многих казачьих семьях продолжает царить диалектная речь. Кроме того, уральцам свойственно двуязычие и иного порядка: многие из них в равной мере владеют разговорной русской (диалектной или литературной, или той и другой вместе) и казахской речью, что особенно относится к низовым казакам-уральцам. Об этом двуязычии уральских казаков на Аму-Дарье (так называемых уходцах) писала, старший научный сотрудник научно-исследовательского Института этнографии имени Миклухо-Маклая. Изучение словарного богатства народа имеет огромное значение. Ведь в словах запечатлена вся история народа: социальные отношения, экономическая основа жизни, культурное развитие его, своеобразие бытового уклада. Из народной языковой сокровищницы берут выдающиеся писатели слова и обогащают ими русский литературный язык. Однако словарный состав народных говоров русского языка недостаточно изучен. 2.5.Диалектизмы в литературном языке
(на примере сказов).
Существует еще один неразгаданный феномен: это язык сказов Бажова, который называют простым, разговорным, уральским. Часто добавляют, что таким языком разговаривал дед Слышко. Однако двуединая природа сказа обманчива: повествование от лица демократического рассказчика в действительности выстраивается профессиональным литератором. Да и сам дед Слышко - авторское творение, художественный образ, вобравший в себя отдельные черты из жизни полевского жителя конца XIX столетия Василия Алексеевича Хмелинина. Ни условный, ни реально существовавший дед Слышко, разумеется, не смог бы согласовать столь разнородные ресурсы литературного языка. Целесообразность и меру в их употреблении незаметным для читателя образом определяет сам Бажов. В языковой лаборатории писателя выделим простейшее: лексические категории. Назовем отдельные функции русского глагола, который служит у Бажова средством для передачи изменчивого психологического состояния героя. При неожиданной встрече с парнишкой, в котором “жадности не видно”, удачливый старатель Никита Жабрей в сказе “Жабреев ходок” “бросает” Дениске целую горсть конфет, а затем “несколько серебряных рублевиков”; “удивился”, когда Дениска не поднял ни того, ни другого; “разгорячился”, “заревел на других ребятишек”; “выхватил из-за пазухи пачку крупных денег и хвать ими перед Дениской”; “от таких слов себя потерял: стоит - уставился на Дениска. Потом полез рукой за голенище, выволок тряпицу, вывернул самородку, - фунтов, сказывают, на пять, - и хвать эту самородку под ноги Дениску”; “опамятовался, подбежал, подобрал деньги и самородку”; Никите обидно, что парнишко его укорил, а смолчал”; наконец, “говорит ему потихоньку, чтоб другие не слышали”; “поговорили так и разошлись…” В экспрессивной форме близкий к вульгаризмам глагол несет сатирическую функцию: толстый барин пропикнул, видно, денежки в Сан-Петербурге”; немецкий мастер по украшенному оружию шибко здыморыльничал и на все здешнее фуйкал”. “Относительно устаревшие” слова, которые Бажов тщательно подбирал, создают впечатление временной отдаленности: “раз к ней и забрался хитник”; “ты уж понастуй сам, Семеныч”; “из сумы хлебушка мягонького достал, ломоточками порушал”; в “Ермаковых лебедях”, где действие относится к концу XVI столетия, считает уместными слова, обозначающие отошедшие в прошлое предметы и занятия: “струги”, “кольчатая рубаха”, “царевы бронники”, “копейщик” (воин, вооруженный копьем). Вместе с тем решительно не принимает глаголов “рискнем” и “поднажмем”, предложенных авторами сценария к фильму “Ермаковы лебеди”. Единичные лексические диалектизмы закономерны в речи уральского старожила: “здоровьем хезнул”; “на голбчике у печки девчоночка сидит”; “надел тут Федюня пимишки, шубейку-ветродуйку покромкой покрепче затянул”. В языке, максимально приближенном к разговорной народной речи, естественны устойчивые фольклорно-поэтические словосочетания: “и белый день взвеселит, и темна ноченька приголубит, и красное солнышко обрадует”. В перечислении “наследства”, доставшегося Илье, легко различимы ритмы раёшника - русского говорного стиха: “от отца - руки да плечи, от матери зубы да речи, от деда Игната - кайла да лопата, от бабки Лукерьи особый поминок”. Бажов свободен в обращении с производственной лексикой. Названия минералов, орудий труда, обозначения производственных процессов не загоняются в подстрочник, но поясняют характеры и судьбы персонажей: у Данилушки на все вопросы приказчика “ответ готов: как околтать камень, как распилить, фасочку снять, чем когда склеить, как колер навести, как на медь присадить, как на дерево”; “потом взял балодку, да как ахнет по дурман-цветку, - только схрупало”. Сохраняя точную бытовую и производственную деталь, Бажов сопровождает “Малахитовую шкатулку” подробнейшим “Объяснением отдельных слов, понятий и выражений, встречающихся в сказах”. Но, чего греха таить, в авторский комментарий кроме специалистов-лингвистов, историков, фольклористов, исследователей народной культуры - мало кто заглядывает. Для читателя все поясняется самим контекстом. Рассмотрим некоторые из них: Буторовый. Невнятно говорящий, бормочущий. «Вахоня - мужик тяжёлый, борода до пупа, плечи ровно с подставышем, кулак - глядеть страшно, нога медвежья, и разговор буторовый» (, Солнечный камень). Долдонить. Твердить, повторять одно и то же, бубнить. «Когда с полчаса долдонит, а сам головой, мотает, руками размахивает» (, Тараканье мыло). Лотошить. Бормотать, непонятно для других говорить, болтать. «Колтовчиха схватила его рукой за плечо, похлопывает потихоньку, лотошит с господишками, а о чём,- не разберёшь» (, Марков камень). Пустоговорье. Пустые слова. «Горное начальство, может, половину того немецкого пустоговорья не понимало, а только про себя смекало: раз этот немец от вышнего начальства присланный, не прекословить же ему» (, Тараканье мыло). Слышь-ко. Вводное в значении: слушай, пойми. «Слышь-ко, сбегал бы ты к Огафье». В основу содержания книги «Малахитовая шкатулка» в первом издании (1939 г.) легли поэтические рассказы старого полевокого рабочего, по прозвищу «Слышко», за его пристрастие к этому речению. Фырчать. Ворчать, ругаться, браниться. «Бежит, как ошпаренный, фырчит про себя: «Разве это девка?» (, Малахитовая шкатулка). Худые слова. Соромские, похабные слова. «Подобную же маскировку «худыми словами» мне приходилось наблюдать у сысертского песенника-импровизатора. Обычно скромный в быту и «воздержный на язык», он всегда был нарочито грубым в своих песенных импровизациях, посвященных барину, заводскому начальству или попам» (, У старого рудника). Сгруппируем диалекты, использованные, по видам: Этнографические («витушка»- род калача со сплетёнными в середине концами, «балодка»- одноручный молот, «завозня»- род надворной постройки с широким входом, чтобы можно было завозить туда на хранение телеги, сани и пр., «заплот» - забор из жердей или брёвен (однорезки), плотно уложенных между столбами, «заплотина» - снятая с забора жердь или однорезка, «обутки, обуточки»- род кожаной обуви; коты); Лексические («зарукавье»- браслет, «запон, запончик» - фартук, фартучек, «каменка» - банная печь, с грудой камней сверху, на них плещут воду, «падают пар», «мягкий камень» - тальк); Фонетические («артуть» - ртуть, «голк» - гул, шум, отзвук, «диомид» - динамит, «обуй» - имя сущ. м. р.- обувь); Словообразовательные («листвянка» - лиственница, «грабастенький» - грабитель); Морфологические («мешат» - мешает, «обдуват» - обдувает, «знат» - знает). В отдельную группу определим диалекты заимствованные: «Айда, айда-ко» - от татарского. Употреблялось в заводском быту довольно часто в различном значении: 1)иди, подойди; 2) пойдём, пойдёмте; 3) пошёл, пошли. «Ашать» (башкирское) – есть, принимать пищу. «Бергал» - переделка немецкого бергауэр (горный рабочий). Сказителем это слово употреблялось в смысле старший рабочий, которому подчинялась группа подростков-катателей. «Елань, еланка» - травянистая поляна в лесу (вероято, от башкирского - поляна, голое место). «Калым» - выкуп за невесту (у башкир). Нельзя не выделить группу диалектов, отражающих историю народа: «Азов, Азов-гора» - на Среднем Урале, километрах в 70 к ю.-з. от Свердловска, высота 564 метра. Гора покрыта лесом; на вершине большой камень, с которого хорошо видны окрестности (километров на 25-30). В горе есть пещера с обвалившимся входом. В XVII столетии здесь, мимо Азова, шла «тропа», по которой проходили «пересылки воевод » из Туринска на Уфу, через Китайский острог. Бажов - “краткослов”, как писали о нем еще в 20-е годы, ценил полноту и естественность русской речи. Не признавал очищенного литературного языка, но остерегался неоправданных неологизмов , которых не одобрял даже у Лескова; изгонял канцеляризм, от которого отвратили его еще селькоровские письма в “Крестьянскую газету”; не допускал лексических повторений, искал нестандартное слово в живом диалоге, в словарях, в книгах. Это была поистине ювелирная работа, но почти не исследованная стилистами и лексикологами. Остается добавить, что язык сказов Бажова - непаханое поле, где каждый, кому дорога богатейшая русская речь, может найти свой уголок. Заключение В ходе исследования мы пришли к следующим выводам: 1) в сказах диалектизмы отражают мировоззрение народа, его национально-культурную специфику; 2) анализ диалектов русского языка может быть ориентирован на реконструкцию процесса взаимодействия разных этнических культур; 3) этнографический анализ показал, как язык в разных формах его существования, на разных этапах его истории отражал и отражает историю народа; 4) язык на всех его уровнях следует рассматривать как этнокультурный феномен. Список использованной литературы. 1. Аванесов словарь русского языка. 2. Аванесов русской диалектологии. - М.,1949. 3. Бажов сказы.- М.: Правда,1988. 4. Блинова художественных произведений как источник диалектной лексикографии. – Тюмень,1985. 5.Ветвицкий как средство создания местного колорита в романе «Тихий Дон». – ЛГУ, 1956. 6.Ильинская работа в Камчатском государственном университете имени Витуса Беринга//Вестник КРАУНЦ. Гуманитарные науки. -2008-№1. 7. Карпов слов, синонимов и выражений, употребляемых уральскими казаками. - Уральск, 1913. 8. Карпов. Исторический очерк. - Уральск, 1911. 9. Карпов слов, синонимов и выражений, употребляемых уральскими казаками. - Уральск, 1909. 10. Касаткин диалектология. – М.: Академия,2005. 11. Коготкова о словах. – М.: Наука,1984. 12. У казаков. Полн. собр. соч. - П., 1914. - Т. VI, кн.17. 13. Корсунов село в Приуралье. - 1959. 14. Прохорова в языке художественной литературы. – Москва,1957. 15. «Малахитовая шкатулка» в литературе 30-40-х годов. – 1998. 16. Слобожанинова – старины заветы. – 2000. 17. Язык художественных произведений. Сб. статей. – Омск,1966. 18. Ярцева энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия,1990.