Создание министерства внутренних дел скотланд ярда. Почему лондонская полиция называется скотланд ярд. Закон о возмещении ущерба

Называть лондонскую полицию «Скотланд-Ярд» не совсем правильно. Это примерно то же, что назвать московскую милицию «Петровка-38». New Scotland-Yard - лишь штаб-квартира полиции Большого Лондона. А официальное название полиции Лондона - The Metropolitan Police Service (MPS). Впрочем, чаще используют все же первый вариант: звучит красивее, да и привычнее.
История Скотланд-Ярда (в буквальном переводе - «шотландский двор») уходит своими корнями в глубину веков. Когда-то на территории острова немирно соседствовали два королевства - Шотландское и Английское. Почти тысячу лет назад английский король Эдгар, считая себя сюзереном Шотландии, презентовал своему шотландскому коллеге, королю Кеннету, участок земли рядом с Вестминстерским дворцом в Лондоне. Эдгар потребовал, чтобы король Кеннет построил там замок и посещал его ежегодно, демонстрируя тем самым свою вассальную зависимость от Англии. Указание своевольного монарха было выполнено: дворец возвели, и шотландский король останавливался там всякий раз, когда приезжал в Англию. Юридически дворец оставался владением шотландских королей и считался территорией Шотландии.
В 1603 г., после смерти королевы Елизаветы I, король Шотландии Иаков VI стал королем Англии и Шотландии, и дворец потерял свое первоначальное предназначение. Строение было разделено на две части: одну назвали Большой Скотланд-Ярд, вторую - Средний Скотланд-Ярд. Их стали использовать как правительственные здания. Именно здесь в 1829 г. и разместили первых лондонских полицейских. Вскоре стражи порядка заняли еще несколько зданий, находившихся поблизости.

Удивительный факт: вплоть до XIX в. полиции как таковой в Британии не было! В глубоком Средневековье за порядок на своей земле отвечал феодал, выполняя функции и полиции, и суда. Делом это считалось неблагодарным и не престижным. Данное обстоятельство, видимо, и породило институт констеблей. Слово «констебль» возникло в XIII в., когда монарх возложил на деревенских старост новые для них воинские обязанности. В XIV в. констебли стали выполнять и некоторые полицейские функции. В обязанности им вменялись организация надзора за подозрительными лицами, арест имущества осужденных и обеспечение его сохранности, розыск преступников и украденных вещей. Для этого констебли были наделены серьезными правами: они могли взламывать двери домов подозреваемых и проводить обыски, заковывать подозреваемых в колодки, сажать за решетку, привязывать провинившихся к позорному столбу и применять телесные наказания.
Помимо чисто полицейских функций констебль отвечал еще за сбор налогов, податей королю, за сохранность посевов и скота, состояние дорог, запруд на водоемах. Он также собирал провиант для королевского двора и обеспечивал его доставку. При этом за свой поистине адский труд из казны констебль не получал ни копейки. «Крутиться», как сказали бы сегодня, ему приходилось самому: превышая должностные полномочия, беря взятки, занимаясь поборами и прочими нелицеприятными делами. Причем чаще всего в ущерб своей основной задаче - Естественно, что среди местных жителей популярностью эта профессия не пользовалась, и желающих добровольно взвалить на себя такую ношу находилось мало. Потому часто приглашали специалистов со стороны. Нередко это были чужеземцы, которые были вынуждены арендовать жилье и отрабатывать его трудом констебля. Ведь в Англии XVI - XVII вв. отсутствие дома рассматривалось как бродяжничество, за которое жестоко наказывали, поэтому овчинка стоила выделки.
Вообще же, согласно действовавшим законам, повинность по поддержанию общественного порядка ложилась на всех подданных английского короля. Многие, не желая выполнять эти функции, нанимали кого-либо вместо себя. Подбирали тех, кто подешевле - инвалидов, полуслепых, бродяг и даже воров. Поэтому очень скоро в городах, в том числе и в Лондоне, появились так называемые «ловцы воров»: профессиональные доносчики и сомнительные детективы, занимавшиеся этим ради наживы, из мести или просто в поисках приключений. У семи нянек дитя оказалось без глазу, и преступность, противостоять которой фактически было некому, окончательно стала выходить из берегов.
Положение в сфере правопорядка, которое сложилось в Лондоне к началу XIX в., никого не устраивало. Городские власти в качестве эксперимента сформировали полупрофессиональную команду быстрого реагирования, так называемых раннеров («бегунов»), состоявшую из дюжины молодых людей. Они не только следили за порядком на улицах, но вдобавок посещали притоны, запоминая лица преступников, чтобы впоследствии облегчить их опознание. Какое-то время спустя раннеров усилили несколькими вооруженными конными патрулями.
Но силы добра и зла были не равны. Криминогенная ситуация в Лондоне стала настолько серьезной, что министр внутренних дел Роберт Пиль решил, вопреки враждебному отношению общественности к этой затее, создать настоящую полицейскую службу. Вскоре парламент одобрил соответствующий законопроект. С тех пор за британскими полисменами закрепилось прозвище «бобби» - уменьшительное производное от имени отца-основателя Роберта.
Датой рождения лондонской полиции стало 29 сентября 1829 г. А спустя несколько месяцев стражи порядка понесли первую утрату: во время дежурства на мосту Сомерс погиб полицейский Джозеф Грантам. В 1830 г. лондонская полиция насчитывала около 3 тыс. сотрудников. Вскоре в штате появилось секретное отделение, то есть криминальная полиция. На первых порах здесь трудились 12 детективов, но уже спустя год их число удвоилось.
Вплоть до XX в. организация английской полиции и методы ее работы не претерпевали существенных изменений. За это время был накоплен солидный опыт раскрытия преступлений, появились учебные заведения для подготовки кадров. При этом откровенные неудачи лондонских детективов нередко становились достоянием общественности, подрывая доверие граждан. Например, нисколько не прибавило авторитета полиции знаменитое, но так и не раскрытое, дело Джека-поторошителя.

К началу XX в. «бобби» первыми стали использовать в служебных целях собак и пересели из кэбов в автомобили. А за несколько последующих десятилетий нового века Скотланд-Ярд пережил настоящую техническую революцию. Вскоре по оснащенности лондонская уголовная полиция на голову превосходила аналогичные службы Европы и США. Именно в Скотланд-Ярде была создана самая крупная для своего времени коллекция оружия и боеприпасов. А британские эксперты-криминалисты, благодаря применению методов судебной медицины, одними из первых в мире освоили такие тонкости, как разграничение случаев насильственного и ненасильственного утопления, анализ времени и обстоятельств смерти от огня, и многое другое. Благодаря микроскопическим исследованиям специалисты британской полиции уже в то время определяли принадлежность вылетевшей пули к тому или иному конкретному стволу.
Благодаря накопленному опыту, в октябре 1910 г. спецы Скотланд-Ярда блестяще раскрыли дело врача-убийцы Хоули Харви Криппена. Злодей отравил свою жену, весьма профессионально расчленил тело и закопал неподалеку от дома. Соседи, обратив внимание на длительное отсутствие женщины, заподозрили неладное и обратились в полицию. Полуразложившееся останки обнаружили быстро. Но надо было еще доказать, кому они принадлежат, и в результате чего наступила смерть. Муженек постарался так тщательно, что даже пол трупа определить было практически невозможно. Тем не менее, сыщики вывели убийцу на чистую воду. Судебный медик Бернард Спилсбури доказал, что обнаруженные фрагменты тела принадлежат молодой женщине, и что она была отравлена.
Тогда же медик Джон Спилсбери первым в мире применил в ходе расследования преступлений микроскопию тканей для рубцовой идентификации в отношении застарелых телесных повреждений.

Сегодня в лондонской полиции проходит службу более 30 тыс. сотрудников. Кроме обеспечения столицы полицейскими и следователями, Скотланд-Ярд выполняет и другие задачи. Стражи порядка следят за работой транспорта в Лондоне, выдают водительские права, контролируют деятельность парков такси и автобусов. Помимо чисто полицейских функций Скотланд-Ярд занимается гражданской обороной, эксплуатацией зданий, разыскивает пропавшие вещи, регистрирует иностранцев. Именно на полицию возложена функция личной охраны членов королевской семьи, а также обеспечения безопасности резиденции монархов, охраны премьер-министров, в том числе бывших. Охраняет полиция и высокопоставленных дипломатов, а также некоторых других VIP-персон, в случае если на их жизнь может быть совершено покушение.
Скотланд-Ярд, хотя и уполномочен вести расследования по всей территории королевства, не вмешивается в дела регионалов, пока на то не получено специальное разрешение провинциальных властей.
После расширения зоны ответственности столичной полиции в апреле 2000 г. она стала обслуживать Лондон и пригороды общей площадью 620 кв. миль с населением свыше 7 млн. человек.
Мозговой центр Скотланд-Ярда - дежурная часть, аналог нашей службой «02». Здесь все оборудовано по последнему слову техники. Каждый поступающий звонок фиксируется и архивируется. Все патрульные автомобили оснащены бортовыми компьютерами, и дежурный оператор всегда знает местоположения того или иного экипажа. К месту происшествия, соответственно, направляется ближайший патруль.
В отличие от полицейских большинства стран, «бобби» несут службу без огнестрельного оружия. Такова традиция. Логика, как и юмор, у англичан своеобразная. По мнению одного из министров внутренних дел позапрошлого века, (именно оттуда идет эта «обезоруживающая» традиция) образ «хорошего полицейского», не имеющего при себе оружия, во-первых, сказывается на благоприятном имидже правоохранителей. А во-вторых, оберегает от пули не хуже бронежилета: ведь тем самым страж порядка подает «хороший пример антиобщественным элементам, у которых есть собственный кодекс чести, не позволяющий им нападать на безоружных».
«Стволы» за каждым полицейским, конечно же, закреплены, но выдаются в исключительных случаях. Например, при проведении операции по задержанию вооруженных преступников. Даже дубинки у «бобби» не резиновые, а деревянные. Патрульные, как правило, носят легкие бронежилеты. Помимо этого в экипировку стража порядка входят наручники, баллончик со слезоточивым газом.
Впрочем, не так давно руководство все же решило вооружить полицейские подразделения, которые участвуют в подавлении беспорядков, электрошоковыми пистолетами. При этом строгая инструкция гласит, что применять их можно лишь в случаях, когда страж порядка либо имеет дело с опасным преступником, либо когда жизни самого полицейского угрожает опасность.
Это оружие выстреливает двумя тонкими иглами на расстояние до 6-7 м. Иглы, проникающие сквозь одежду, соединены с пистолетом проволокой. Преступник получает довольно мощный электроудар, который на некоторое время его парализует. Пистолет снабжен лазерной системой прицела, что повышает безопасность его применения.
Конечно же, имеются в штате полиции хорошо вооруженные и экипированные спецподразделения. Но используются они в исключительных ситуациях. Опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что британцы не хотят видеть на улицах своих городов вооруженных полисменов. Чтобы лучше понять отношение жителей Лондона к этой проблеме, достаточно вспомнить шумиху, которая поднялась летом 2005 г.: тогда стражи порядка застрелили бразильца Жана Чарльза де Менезеса, по ошибке приняв за террориста-смертника.
Отбор в полицию довольно серьезен. Для кандидата необходимы такие качества, как умение работать в команде, общительность, уважение к представителям других рас и этнических групп, способность решать возникающие проблемы, ответственность, упорство. Для поступления на службу в полицию претенденты сдают ряд экзаменов. Причем, будущий страж порядка должен продемонстрировать приличные знания и родного языка, и математики, и ряда других дисциплин. А вот особых требований к здоровью соискателей не предъявляется. Главное - пройти медосмотр, который покажет, что кандидат «может выполнять штатные полицейские функции».
Будущего «бобби» также проверяют на предмет судимостей, участия в криминальных группировках, интересуются, не числятся ли за ними неуплаченные долги или другие невыполненные финансовые обязательства. Считается, что отсутствие долгов поможет новичку избежать соблазна поправить материальное положение за счет взяток.
Есть требования и к внешнему виду. Полицейский должен производить впечатление скромного, опрятного человека. Татуировки и пирсинг не запрещены, но они не должны выглядеть вызывающе. Увидеть в Лондоне полицейского в запачканном мундире или лузгающего на посту семечки нереально. К полисменам, как правило, с вопросами обращаются многочисленные туристы. Поэтому ответы на вопросы «где» и «куда» у «бобби» должны буквально отскакивать от языка.
Полицейские пользуются определенными льготами. Например, ежегодно помимо зарплаты сотрудники получают из казны около 5 тыс. фунтов стерлингов на аренду жилья. Отпуск в зависимости от стажа работы составляет от 22 до 30 суток. Полицейские имеют скидки в ряде специальных магазинов. Обучение в специализированных школах и колледжах для них бесплатное, как и медицинское обслуживание.
Руководит полицией начальник, имеющий звание комиссара. У него имеется ряд заместителей и помощников, каждый из которых отвечает за конкретный участок работы. В Лондоне сегодня действуют 33 полицейских участка, точно по количеству районов. Плюс отдельное подразделение обслуживает аэропорт «Хитроу».
Уровень доверия полиции в Великобритании весьма высок. По последним данным МВД он составляет порядка 80 %. Заслужить столь лестную оценку подданных английской королевы - задача не простая.
К несомненным успехам Скотланд-Ярда, благодаря которым и растут рейтинги народной любви, можно отнести прошлогоднюю операцию по предотвращению серии терактов на авиарейсах. По мнению экспертов, эти акции должны были превзойти по своим масштабам атаки террористов 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне. Арестованные боевики собирались пронести на борт самолетов взрывчатые вещества в ручной клади, чтобы взорвать лайнеры над Атлантикой. Планировалось использовать «жидкую взрывчатку», залитую в бутылки или банки с прохладительными напитками: ее не могут зафиксировать электронные системы обнаружения в аэропортах. Детонатором должно было послужить одно из электронных устройств, например, мобильный телефон или аудиоплеер. По неофициальным сведениям, террористы даже умудрились пронести через систему охраны аэропорта Хитроу часть взрывчатки, которая якобы была имплантирована в… женскую грудь. Но правоохранители и здесь проявили бдительность и профессионализм.

Несмотря на известный британский консерватизм, лондонская полиция всегда идет в ногу со временем и техническим прогрессом. Не за горами Олимпиада-2012, местом проведения которой станет Лондон. Значит, забот у Скотланд-Ярда явно прибавится. А нам, в преддверии аналогичного спортивного праздника в южной столице России, не грех присмотреться к опыту зарубежных коллег. Учиться ведь можно не только на чужих ошибках, но и на чужих успехах.

Евгений АНДРЕЕВ

22.09.2016 - 13:36

Первые лондонские полицейские обосновались в комплексе зданий, в котором раньше останавливались шотландские короли при посещении лондонского двора. Отсюда и происходит название английской криминальной полиции - Скотланд-Ярд (Шотландский двор).

Лондон - столица преступного мира

Удивительно, но вплоть до первой трети XIX века Лондон - центр одной из крупнейших в то время империй - не имел собственной полиции.

В то время как практически все более-менее крупные города мира уже обзавелись служителями закона, жители столицы туманного Альбиона ограничивались услугами наемных частных детективов, и город буквально погряз в преступности.

Подобная ситуация сложилась исключительно из-за самих лондонцев. Британская общественность искренне считала, что существование полиции - это грубое нарушение гражданских свобод. В результате каждый, кто хотел, мог взять на себя роль мирового судьи, сыщика или доносчика, чем многие и занимались.

При этом многочисленные мировые судьи использовали свое положение для наживы путем взяток и укрывательства. Доносчики, в виду того, что при поимке вора и его осуждении они получали вознаграждение из суммы денежного штрафа, а в случае раскрытия убийства - денежную премию, иногда сами тайно толкали слабохарактерных людей на преступление, после чего волокли их к судье.

Тюрьмы тогда служили скорее пересыльным пунктом между этим и тем светом, так как большинство приговоров звучали одинаково - смертная казнь, а потому такому «сыщику» обычно стоило опасаться мести только со стороны друзей и родственников осужденного, но ни как не от него самого.

Кровавый «детектив»

Одного из самых знаменитых в Англии «детективов» подобного рода звали Джонатан Вильд. Сам себя он называл: «Тайный сыщик, генерал великой Британии и Ирландии», но на деле был неординарным преступником, посылавшем на виселицу тех, кто не желал ему подчиняться.

Уничтожив таким образом около сотни особо упрямых воришек, Вильд сколотил себе хорошее состояние и создал то, что в какой-то мере можно назвать полицией, хотя больше всего эта организация напоминала американские, гангстерские кланы. Кончилось все тем, что в 1725 году Вильда самого повесили за ограбление.

Через четверть века один из немногих честных лондонских мировых судей, наконец, со всей серьезностью выступил против беззакония, принимавшего все большие размеры. Это был писатель Генри Филдинг. Будучи мировым судьей Вестминстера, он видел, как преступность захлестывает Британию, а затем сумел таки добиться от министерства внутренних дел дотаций на создание лондонской полиции.

Первые столичные полицейские (а их была всего дюжина) являлись собственно помощниками Филдинга, просто теперь они стали получать от государства регулярную зарплату - одну гинею в неделю. От простых граждан их отличили красные жилеты, а так как суд Филдинга находился на Боу-стрит, то полицейских стали звать боу-стрит-раннеры.

Работы у помощников Филдинга было много. Переодевшись, они посещали притоны, общались с платными доносчиками, старались запоминать лица, терпеливо выслеживали преступников.

Однако идеализировать боу-стрит-раннеров нельзя ни в коем случае. Некоторые из них наживали деньги малопочтенными путями, изобличая перед судом невиновных, если преступники хорошо за это платили или договариваясь с ворами об освобождении за достаточно кругленькую сумму. Но, в любом случае, боу-стрит-раннеры были лучше, чем ничего. Тем более что сам Филдинг старался избавляться от нечистоплотных помощников и, мало того, искренне пытался создать настоящую криминальную полицию: он вел регистр известных ему преступников; при розыске грабителей, убийц и воров Филдинг переписывался с другими мировыми судьями, публиковал в газетах Англии списки и приметы разыскиваемых.

Когда в 1754 году Генри Филдинг умер, шефом полиции стал его сводный брат Джон. Джон Филдинг создал вооруженные боу-стрит-патрули и конные разъезды, которые должны были патрулировать проезжие дороги. Конная полиция, правда, просуществовала недолго, потому что у Филдинга не хватило денег на ее содержание. Но самое интересное не в этом. Джон Филдинг был слепым. Легенды, рассказывают, что к концу своей жизни он мог различать три тысячи преступников только по их голосам!

«Бобби» на улицах

Боу-стрит-раннеры просуществовали почти сто лет, и все это время были единственными криминалистами в Лондоне. Однако их количество за все время не превышало десяти-пятнадцати человек, что для огромного города, в котором порядка тридцати тысяч подонков жили исключительно грабежом и разбойными нападениями, было крайне мало.

В 1828 году в Лондоне существовали целые районы, где обворовывали даже днем. Ситуация была столь серьезна, что министр внутренних дел Роберт Пил решил наконец создать полицию, для чего ему предстояло выдержать жестокий бой в парламенте. Однако 7 декабря 1829 года тысяча полицейских в черных цилиндрах отправилась в свои полицейские участки, расположенные по всему городу. Цилиндры должны были продемонстрировать лондонцам, что их свободы ни коим образом не нарушены, и не солдаты, а сами граждане взяли на себя их охрану. Именно тогда британские полицейские получили клички «Пилер», «Коппер» и «Бобби» по именам первых начальников полицейских участков.

«Я - детектив»

Сначала казалось, что все налаживается. Полиция стала обеспечивать внешний порядок в городе, но… только внешний. Ясно, что ни один вор не полезет среди бела дня в дом на глазах у служителя закона, но ночная жизнь не стала безопаснее, скорее - наоборот. Ночью грабители и бандиты активизировались еще больше, количество преступлений не уменьшилось, они только стали еще более изощренными, а у полиции не было ни опыта, ни времени расследовать уже совершенные преступления, она могла только с грехом пополам стараться упреждать их.

С уголовниками могла бороться лишь кучка боу-стрит-раннеров, сама пораженная коррупцией. В конце концов, в Лондоне произошло несколько особо жестоких убийств подряд, после чего, в 1842 году министерство внутренних дел сделало еще один важный шаг: дюжина полицейских надела сугубо гражданскую одежду и стала набирать опыт расследования уже совершенных преступлений. Эти люди занимали три маленьких помещения в Скотланд-Ярде.

Писатель Чарлз Диккенс увековечил деятельность первых британских детективов в 1850 году, когда написал криминальный роман «Холодный дом». В главном его герое, детективе Скотланд-Ярда инспекторе Баккете, писатель изобразил жившего в действительности инспектора Филда. Впервые в английской литературе герой романа представлялся словами: «Я - Баккет, детектив, детектив-полицейский, разведчик, следователь». С тех пор слово «детектив» распространилось по всему миру

• 3625 просмотров

9. История Скотланд-ярда

В те дни, когда вышла в свет книга Гальтона, на берегах Темзы уже возвышались два новых больших комплекса зданий с остроконечными фронтонами и крепостными башнями по углам. В них разместился новый Скотланд-ярд - главная резиденция лондонской полиции.

Отстроенное в 1892 году здание нового Скотланд-ярда в Лондоне

Если парижская Сюртэ к этому времени имела уже восьмидесятилетнюю историю и свои традиции, то Скотланд-ярд не мог этим похвастаться. В 1829 году первые лондонские полицейские комиссары Майн и Роуэн заняли бюро в нескольких старых зданиях, принадлежавших когда-то Уайтхолл-паласт. Позднее лондонская полиция заняла комплекс зданий, в котором раньше останавливались шотландские короли при посещении лондонского двора, Скотланд-ярда (шотландский двор). Отсюда и происходит название английской криминальной полиции - Скотланд-ярд.

То, что английская полиция моложе французской, имеет свои причины. Кажущиеся многим иностранным наблюдателям преувеличенно болезненные представления англичан о гражданских свободах привели, естественно, к тому, что английская общественность до тех пор усматривала в любом виде полиции угрозу этим свободам, пока в 30-х годах XIX века лондонцы не стали буквально тонуть в болоте преступлений, насилия и беззакония. Из-за такого понимания гражданских свобод Англия столетиями не имела ни общественных обвинителей, ни настоящей полиции. Поддержание порядка и охрана собственности считались делом самих граждан. Может быть, такая точка зрения и оправдывала себя, пока граждане имели возможность не только бесплатно брать на себя роль мировых судей, но и нести полицейскую службу. Но никто больше не хотел заниматься этим делом. Англичане предпочитали за деньги нанимать кого-либо на эти роли. Нанимали тех, кто подешевле: инвалидов, полуслепых, бродяг, часто даже воров. А многочисленные мировые судьи использовали свое положение для наживы путем взяток и укрывательства. Видока у Англии не было. Неизбежный конфликт с преступностью породил еще более нежелательные фигуры: доносчиков и тайных сыщиков - добровольных детективов ради наживы, мести или из любви к приключениям. При поимке вора и его осуждении они получали вознаграждение из суммы денежного штрафа, а в делах об убийствах или грабежах - вознаграждение в виде премии.

Каждый мог взять на себя роль доносчика, задержать преступника, привести его к мировому судье и обвинить. Если это приводило к осуждению, то он получал свое вознаграждение, что часто вызывало месть сообщников осужденного.

Каждый мог взять на себя роль тайного сыщика и приводить в суд разбойников, взломщиков и убийц. Считалось, что приняты все необходимые меры, если преступники несли жестокие наказания (за совершение почти двухсот большей частью неопасных преступлений наказанием был смертный приговор). Тюрьмы были лишь пересылочными пунктами по пути на виселицу или в ссылку.

Сорок фунтов, оружие и имущество осужденного - вот плата государства и общины за поимку вора. Эти «кровавые деньги» являлись большим соблазном для всякого рода странных «детективов», а следствием была сильно развитая коррупция. Тайные сыщики толкали молодых людей на преступление и волокли их потом в суд, чтобы заполучить «кровавые деньги». Они открыто предлагали свои услуги для возвращения украденного имущества за выплату им премии в размере стоимости украденного. Премией им, разумеется, приходилось делиться с ворами, если они не сами совершали кражу. Последнее случалось довольно часто. Самый знаменитый представитель таких «детективов» Джонатан Вильд был жуликом и уличным разбойником, организатором преступного мира Лондона, предшественником более поздних гангстерских боссов Северной Америки. «Тайный сыщик, генерал Великой Британии и Ирландии» - так называл себя Вильд. Он всегда носил с собой трость с золотой короной, владел в Лондоне конторой и имел виллу с большим штатом прислуги. Вильд отдал под суд и послал на виселицу около сотни уличных воришек, но только тех, которые не хотели ему подчиниться. В 1725 году Вильд сам был повешен в Тибурне за ограбление.

Полицейский суд на Боу-стрит в Лондоне (1825 год)

Лишь спустя 25 лет один из лондонских мировых суден со всей серьезностью выступил против беззакония, принимавшего все большие размеры. Это был писатель Генри Филдинг. Он написал памфлет на Джонатана Вильда. Филдинг был тяжело болен, но обладал огромной силой воли. Будучи мировым судьей Вестминстера, он беспомощно наблюдал, как поднимается волна преступности. Однако он сумел доказать министру внутренних дел, что Лондон становится позором цивилизованного мира, являясь единственным городом на всей земле, где нет полиции. Филдингу отпустили средства из фонда Сикрет сервис для оплаты труда дюжины его помощников. Он снабдил их красными жилетами, под которыми они носили пистолеты. Так как суд Филдинга находился на Боу-стрит, то его люди получили название боу-стрит-раннеры, то есть полицейские с улицы Боу. И неожиданно они стали, по всей видимости, первыми криминалистами в мире. Филдинг платил им по одной гинее в неделю. Но каждый гражданин, которому нужна была охрана или который хотел расследовать преступление, мог получить полицейского за одну гинею в день. Через пятнадцать минут они были готовы приступить к своим обязанностям.

Их методы не многим отличались от методов Видока. Переодевшись, они посещали притоны, имели платных филеров, старались запоминать лица, умели терпеливо выслеживать, были напористыми и мужественными. Они имели успех, а некоторые даже прославились. Самым знаменитым был Петер Таунсенд, служивший одно время тайным охранником у короля Георга IV. В анналы истории вошли также имена: Джозеф Аткин, Виккери, Рутвэн и Сейер. Каким образом боу-стрит-раннеры нажили значительные состояния (Таунсенд оставил 20 000, Сейер - 30 000 фунтов стерлингов), история умалчивает. Между тем не является тайной, что они имели общих знакомых с Джонатаном Вильдом. Ограбленные банкиры отказывались преследовать грабителей. Они использовали боу-стрит-раннеров для того, чтобы за высокое вознаграждение (полицейским и грабителям) получить украденное имущество обратно. Банкиры предпочитали возвратить хотя бы часть украденного имущества, чем когда-нибудь увидеть перед судом вора, но не увидеть больше похищенного. Полицейские получали также, где только могли, «кровавые деньги». Некоторые из них не гнушались и тем, что «изобличали» перед судом невиновных, если виновные им хорошо заплатили.

Но во времена, когда никто не мог быть уверен в безопасности своей жизни и имущества, даже такие продажные боу-стрит-раннеры были лучше, чем ничего. И Генри Филдинг с такими полицейскими достиг по тем временам больших успехов. Он достиг этих успехов не только потому, что он, как Видок, вел регистр известных ему преступников. При розыске грабителей, убийц и воров Филдинг переписывался с другими мировыми судьями, публиковал в газетах Англии списки и приметы разыскиваемых преступников.

Когда в 1754 году Генри Филдинг умер, шефом полиции стал его сводный брат Джон. Он был слепым. История, а может быть, легенда, рассказывает, что к концу своей жизни (Джон умер в 1780 году) он мог различать 3000 преступников по их голосам. Джон Филдинг создал вооруженные боу-стрит-патрули и конные разъезды, которые должны были патрулировать проезжие дороги. Конная полиция, правда, просуществовала недолго, потому что у Филдинга не хватило денег на ее содержание. Зато боу-стрит-раннеры существовали еще очень долго. В течение девяноста лет они были единственными лондонскими криминалистами. Их число никогда не превышало пятнадцати, а поэтому их роль в борьбе со всевозрастающей преступностью была очень мала. В 1828 году в Лондоне существовали целые районы, где обворовывали даже днем. На 822 жителя приходился один преступник. 30 000 человек существовали исключительно за счет грабежей и воровства. Ситуация была столь серьезна, что министр внутренних дел Роберт Пил решил наконец создать полицию вопреки общественному мнению. Ему предстояло выдержать жестокий бой в нижней палате парламента. Но 7 декабря 1829 года тысяча полицейских в голубых фраках и серых полотняных брюках с черными цилиндрами на головах проследовала в свои полицейские участки, расположенные по всему городу. Цилиндры должны были продемонстрировать лондонцам, что не солдаты, а граждане взяли на себя их охрану. И все же мрачные прозвища, такие, как Пилер, Коппер или Бобби, дожили до наших дней.

Полиция Пила в конце концов обеспечила внешнюю безопасность на улицах Лондона. Но через несколько лет стало ясно, что охранная полиция, носившая полицейскую форму и действовавшая официально, была не в состоянии на деле побороть преступность, а тем более раскрыть уже совершенное преступление. И только казалось, что волна преступлений схлынула. Грабители, воры и убийцы делали теперь свое черное дело тайно. Преступность распространялась из их убежищ, принимая тысячи самых разных форм. С уголовниками боролась лишь кучка боу-стрит-раннеров, весьма потрепанная, пораженная как никогда коррупцией, ставшая объектом для насмешек журналистов и карикатуристов. Понадобилось несколько особо жестоких убийств, чтобы министр внутренних дел в 1842 году набрался мужества сделать еще один шаг. 12 полицейских сняли свою форму и стали детективами. Они занимали три маленьких помещения в Скотланд-ярде. Некоторые из них пользовались большим авторитетом (Филд, Смит, Джонатан Уичер). Писатель Чарлз Диккенс увековечил их деятельность. В 1850 году он написал первый значительный английский криминальный роман «Холодный дом». В главном его герое, детективе Скотланд-ярда инспекторе Баккете, писатель изобразил жившего в действительности инспектора Филда. Впервые в английской литературе герои романа представлялся словами: «Я - Баккет, детектив, детектив-полицейский, разведчик, следователь». Слово «детектив» для криминалиста стало термином и распространилось во всем мире.

В самой же практике раскрытия преступлений сначала почти ничего не изменилось. Оплата работы новых детективов была лучше, соблазн коррупции - меньше. Но все еще каждый гражданин мог для себя лично нанять детектива. То была вынужденная уступка английскому общественному мнению, зараженному подозрительностью. Разве из Франции не приходили устрашающие слухи? Разве французская криминальная полиция не являлась на самом деле учреждением для шпионажа за гражданами? Такие подозрения делали борьбу детективов с преступным миром еще труднее. Эти подозрения порождали ограничения, которых не было во Франции и которые шли на пользу лишь уголовникам. Детективы не имели права никого арестовывать без достаточных доказательств. Им запрещалось уговаривать кого-либо дать показания, привлекать кого-либо в качестве свидетеля. Всех подозреваемых они должны были предупреждать, что каждое их высказывание может быть использовано против них. Не удивительно, что работа английских детективов имела меньший успех, чем работа их коллег во Франции.

Инспектор Джонатан Уичер стал жертвой враждебного полиции общественного мнения, когда 15 июля 1860 года его пригласили в Траубридж в Сомерсетшир для расследования одного убийства.

За две недели до этого, 29 июня, на даче «Роуд хилл Хаус» был найден убитым трехлетний ребенок. Это был младший сын фабричного инспектора Самюэля Кента, проживавшего там со своей второй женой, тремя детьми от первого брака и тремя детьми от второго брака. Убитый ребенок Сэвиль был сыном от второго брака, любимцем Самюэля и его жены. Ночью Сэвиль исчез из своей кроватки. Его нашли в садовой уборной с перерезанным горлом. Местная полиция под руководством самовлюбленного и ограниченного суперинтендента Фаули оказалась абсолютно бессильной. Больше того, Фаули предпринял шаги, которые спустя несколько десятилетий показались бы криминалисту непостижимыми, даже нарушением закона. Он нашел окровавленную дамскую рубашку среди грязного белья, но не обеспечил ее сохранности, и она исчезла. Он стёр с оконного стекла кровавый отпечаток руки, «чтобы не испугались члены семьи». На всякий случай Фауля арестовал няню Элизабет Гоу. Но Элизабет вскоре освободили, потому что для ее ареста не было никаких оснований.

Когда Уичер прибыл в Траубридж, Фаули встретил его крайне враждебно. Он не сказал ему ни слова ни об окровавленной ночной рубашке, ни об отпечатке руки. Работа Уичера по своим способам и методам была типичной для первых английских детективов. Он не имел ни малейшего представления о каком бы то ни было научном методе расследования. Уичер владел лишь тремя достоинствами: наблюдательностью, знанием людей и способностью к комбинированию. За четыре дня он пришел к убеждению, что преступление мог совершить только один человек: шестнадцатилетняя дочь Самюэля Кента Констанция, ребенок от первого брака. Констанция ненавидела свою мачеху и обижалась, считая, что ее третируют и плохо к ней относятся. Уичер полагал, что она убила своего сводного брата, любимца мачехи, чтобы отомстить ей. Ночное убийство, считал он, вряд ли могло произойти, не оставив следов на одежде девушки. Когда Уичер установил, что одна из трех ночных рубашек Констанции бесследно исчезла, он потребовал ее ареста, что вызвало бурю возмущения общественности.

Через несколько дней девушку освободили. Какая наглость обвинить ребенка в убийстве своего беспомощного брата! Какой развращенный ум мог выдумать такое обвинение! Уичер стал объектом жестокой травли. Ричард Майн, один из комиссаров лондонской полиции, тотчас уволил Уичера с работы, чтобы оградить полицию от нападок общественности. Спустя четыре года, в 1864 году, Констанция Кент призналась в убийстве своего сводного брата. Она действительно убила его, чтобы отомстить своим родителям.

В том же 1864 году, однако, общественность превозносила до небес одного из первых детективов, Дика Таннера, за удачное расследование первого в Великобритании убийства на железной дороге. 9 июля 1864 года в купе Северо-Лондонской железной дороги неизвестный убил и выбросил на ходу из поезда семидесятилетнего банковского служащего Бригса. Убийца ограбил его, забрав золотые часы с цепочкой, очки в золотой оправе и, что очень странно, шляпу убитого. Свою же шляпу он оставил в купе. За поимку преступника были назначены высокие суммы вознаграждений, опубликованы сенсационные сообщения в прессе. Спустя 11 дней Таннер нашел ювелира, у которого убийца обменял часы с цепочкой на другие часы. Коробочка, в которую были запакованы обмененные часы, привела Таннера на след немецкого портного по имени Франц Мюллер, проживавшего в Лондоне. Найденная на месте преступления шляпа оказалась шляпой Мюллера, а из его письма домохозяйке стало ясно, что он находится на пути в Северную Америку на борту парусника «Виктория».

20 июля Дик Таннер, имея в кармане ордер на арест Франца Мюллера, вместе с несколькими свидетелями отправился в путь на борту парохода «Сити оф Манчестер». Пароход прибыл в Нью-Йорк на 14 дней раньше парусника «Виктория». Когда в порту наконец появился парусник «Виктория», ему навстречу поплыла лодка с любопытными людьми, которые кричали: «Как поживаешь, убийца Мюллер?..» 16 сентября Таннер привез арестованного в Англию, а спустя два месяца Мюллера повесили. В последний момент, незадолго до казни, он признался в своем преступлении.

Но даже такой шумный успех не помог лондонской криминальной полиции поднять свой авторитет. Когда в 1869 году новый президент полиции Эдмунд Гендерсон вступил на свой пост, он заявил: «Большие трудности лежат на пути развития детективной системы. Многие англичане смотрят на нее с недоверием. Она абсолютно чужда привычкам и чувствам нации. Детективы работают фактически тайком». Однако именно Гендерсон увеличил детективный отдел Скотланд-ярда до 24 человек. Начальником отдела он назначил бывшего ассистента Джонатана Уичера, суперинтендента Вильямсона, по прозвищу Философ, который предпринял первые попытки объединить детективов, работавших разрозненно и каждый своими методами.

Уже практически за пятьдесят лет до этого пришлось отказаться от ссылки уголовников в колонии. Отсидев свой срок в английских тюрьмах, они выходили на свободу. И так как их никто не контролировал, большинство из них возвращалось к своим старым «занятиям». Лишь в 1871 году парламент принял закон, предусматривавший регистрацию рецидивистов с помощью фотографии и описания их личности. Но этот реестр вскоре перевели из Скотланд-ярда в министерство внутренних дел, где он потерял всякое практическое значение. Тогда Вильямсон вновь предпринял регистрацию в Скотланд-ярде. Лишь спустя восемь лет он смог увидеть результаты своих усилий, но тут Скотланд-ярду был нанесен тяжелый удар. Трое из самых старых и уважаемых сотрудников Вильямсона, Майклджон, Дружкович и Кларк, были разоблачены как взяточники.

Скандал в Скотланд-ярде породил новую волну недоверия. Поставленный перед выбором быть или не быть, Скотланд-ярд наконец-то получил твердую организационную структуру. Его возглавил любитель новшеств адвокат Говард Винсент, который поспешил в Париж, чтобы изучить работу Сюртэ. Винсент перенял все, что можно было заимствовать у французов. Вскоре из все еще разрозненной группы детективов он создал отдел криминалистического расследования, который определил лицо будущего Скотланд-ярда.

Одним из его нововведений была также организация надзора за уголовниками. По примеру Масе он с большим размахом начал коллекционирование фотографий преступников, собирал их в альбомы и трижды в неделю посылал тридцать детективов в тюрьму Холлоуэй, чтобы проверить, нет ли среди вновь поступивших знакомых лиц. Постепенно дело пошло успешнее. Как презрительно в Англии относились к Скотланд-ярду, видно из такого случая. Когда суперинтендент Вильямсон спросил одного незнакомца, который был очень похож на сотрудника Скотланд-ярда, вышедшего на пенсию: «Мы не знакомы? Вы у нас не работали?», то получил ответ: «Нет. Слава богу, так низко я еще не опустился…»

В 1884 году на пост начальника отдела криминалистического расследования был назначен новый человек, Джеймс Монро, долго работавший в Индии в британской полиции. Ему также довелось познать шаткие позиции Скотланд-ярда.

С 6 августа по 9 ноября 1888 года преступления неизвестного убийцы потрясли английскую общественность. Убийства происходили между одиннадцатью часами ночи и четырьмя часами утра в районах Уайтчэпл, Спайтлфилд и Стэпни. Все убитые были проститутками. За жестокость, с которой совершались преступления, убийцу прозвали Джек Потрошитель. Преступления прекратились так же неожиданно, как и начались, и остались нераскрытыми.

Конечно, возмущение лондонской общественности было закономерным. Но разве возмущение не должно было быть направлено на саму общественность? Разве убийства Джека Потрошителя не показали общественности с самой страшной стороны, куда ведет упорная неприкосновенность личных свобод (среди них, в частности, бесконтрольная свобода перемещения любого человека и право называться любым именем)? Разве парижские газеты не были правы, когда они с национальной гордостью иронизировали, что, мол, в Париже Джек Потрошитель не смог бы неделями совершать убийства?

Во всяком случае, над Лондоном витала тень Потрошителя, когда Гальтон работал в своей лаборатории над тысячами отпечатков пальцев. В 1892 году была издана его книга «Отпечатки пальцев». И несмотря на большой авторитет Гальтона, понадобился целый год, чтобы министерство внутренних дел обратило на нее внимание. Но и в 1893 году было еще не поздно, взяв на вооружение систему отпечатков пальцев, начать решительный бой с преступностью.