Крымская война корнилов. Назначение генерала корнилова верховным главнокомандующим

Корнилов стал участником знаменитого Наваринского сражения против турецко-египетского флота. В этом сражении (8 октября 1827 г.) экипаж «Азова», несшего флагманский флаг, проявил высшую доблесть и первым из кораблей русского флота заслужил кормовой Георгиевский флаг. Рядом с Корниловым сражались лейтенант Нахимов и гардемарин Истомин.
20 октября 1853 г. Россия объявила о состоянии войны с Турцией. В тот же день адмирал Меншиков, назначенный главнокомандующим морскими и сухопутными силами в Крыму, послал Корнилова с отрядом кораблей на разведку противника с разрешением «брать и разрушать турецкие военные суда, где бы они ни встретились».

Дойдя до Босфорского пролива и не обнаружив противника, Корнилов направил два корабля для усиления эскадры Нахимова, курсирующей вдоль Анатолийского побережья, остальные отправил в Севастополь, сам же перешел на пароходофрегат «Владимир» и задержался у Босфора. На следующий день, 5 ноября, «Владимир» обнаружил вооруженный турецкий корабль «Перваз-Бахри» и вступил с ним в бой. Это был первый в истории военно-морского искусства бой паровых кораблей, и экипаж «Владимира» во главе с капитан-лейтенантом Г.Бутаковым одержал в нем убедительную победу. Турецкий корабль был захвачен в плен и на буксире приведен в Севастополь, где после ремонта вошел в состав Черноморского флота под названием «Корнилов».


На совете флагманов и командиров, решавшем судьбу Черноморского флота, Корнилов выступил за выход кораблей в море, чтобы в последний раз сразиться с неприятелем. Однако большинством голосов членов совета было принято решение затопить флот, исключая пароходофрегаты, в Севастопольской бухте и тем самым перекрыть прорыв противника к городу с моря. II сентября 1854 г. затопление парусного флота началось. Все орудия и личный состав утраченных кораблей начальник обороны города направлял на бастионы.

В преддверии осады Севастополя Корнилов сказал: «Пусть прежде поведают войскам слово Божье, а потом я передам им слово царское». И вокруг города был совершен крестный ход с хоругвями, иконами, песнопениями и молебнами. Лишь после этого прозвучал знаменитый корниловский призыв: «Позади нас море, впереди неприятель, помни: не верь отступлению!»

13 сентября город был объявлен на осадном положении, и Корнилов привлек к строительству укреплений население Севастополя. Были увеличены гарнизоны южной и северной сторон, откуда ожидались главные атаки неприятеля. 5 октября противник предпринял первую массированную бомбардировку города с суши и моря. В этот день при объезде оборонительных порядков В.А. Корнилов был смертельно ранен в голову на Малаховом кургане. «Отстаивайте же Севастополь», – были его последние слова. Николай I в своем письме на имя вдовы Корнилова указывал: «Россия не забудет этих слов, и детям вашим переходит имя, почтенное в истории русского флота».

После гибели Корнилова в его шкатулке нашли завещание, адресованное жене и детям. «Детям завещаю, – писал отец, – мальчикам – избрав один раз службу государю, не менять ее, а приложить все усилия сделать ее полезною обществу… Дочкам следовать во всем матери». Владимир Алексеевич был похоронен в склепе Морского собора святого Владимира рядом со своим учителем – адмиралом Лазаревым. Вскоре место подле них займут Нахимов и Истомин.

источник

Владимир Алексеевич Корнилов (1 (13 по новому стилю) февраля 1806 - 5 (17) октября 1854) - вице-адмирал Российского Императорского флота, командующий обороной Севастополя во время Русско-турецкой войны 1853-1855 годов. По одной из версий, родился в .

В.А. Корнилов: биографическая справка

Меня вопрос о месте рождения Владимира Алексеевича Корнилова заинтересовал с 2003 г., т.к. я знал, что отец будущего флотоводца, был иркутским и жил в с 15 июля 1805 г. по 29 июля 1806 г.

Прибыв в Иркутск в качестве губернатора, А.М. Корнилов оказался в подчинении сибирского (генерал-губернатора) , резиденция которого находилась в . Селифонтов, будучи до этого сенатором, проводил с 1801 г. ревизию Сибири, после чего в 1803 г. был назначен наместником. Селифонтов вел себя как «сибирский сатрап». В первой половине 1805 г. он добился смещения Н.П. Картвелина, иркутского губернатора, недовольного методами правления генерал-губернатора, со своего поста.

3 сентября 1805 г., как сообщает « », в Иркутск прибыл посол России в Китае граф . Из в Китай Головкин выехал 26 сентября. Так как въезд в Пекин графу не разрешили из-за его отказа выполнять унизительные церемонии в Урге, он вернулся в Иркутск 27 февраля 1806 г. и жил там до 1 ноября, когда выехал в Петербург.

Тремя главными фигурами в Иркутске оказались Головкин, Селифонтов и стоявший ниже их Корнилов. О том, какие отношения сложились у этих лиц, подробно рассказывает декабрист , прекрасно осведомленный о происходивших там событиях:

«На губернаторство приехал честный моряк Корнилов, лично известный по Галерной гавани, в коей он был начальником, государю. Вы, верно, догадаетесь, что и этот не сошелся с Бакулиным и, следовательно, с Селифонтовым. У них доходило до публичной разбранки, и конечно, Корнилову было бы дурно, если бы не подоспело посольство графа Головкина.

Вам, конечно, известно, что графу Головкину поручено было, в проезде до границы Китая, обращать внимание на состояние губерний, по тракту лежащих, и доносить правительству, что заметит дурное. Как (иркутский губернатор 1798–1802 гг. – А.Д.) по надменности своей не захотел кланяться Селифонтову, так точно и этот в качестве полномочного вице-роя не оказал приезжему гостю особенного уважения. С первой встречи заметили в нем сухость. Напротив, Корнилов старался привлечь на свою сторону не только посла, но и всю его свиту. Жена Корнилова, Александра Ефремовна, урожденная фон дер Флит, была весьма любезная, ловкая, гостеприимная женщина. Вообще семейство Корнилова показалось посольству весьма любезным, и кавалеры, как говорили в Иркутске, «живмя жили» в губернаторском доме. После, когда Корнилов выехал из Иркутска с долгами, повторяли, что он “прожился на посольстве”. Как бы то ни было, верно то, что Александра Ефремовна успела передать свите графа всю, как говорится, подноготную о Селифонтове, и граф всякое утро получал верный отчет о том, что там слышали. Последствие оказалось вскоре.

Едва граф Головкин отправился в Китай, Селифонтов поехал для свидания с семейством в Тобольск, дав обещание иркутянам вскоре вернуться. Прожив несколько месяцев в Тобольске, он и действительно думал уже о возвратном пути, как вдруг последовал высочайший указ об увольнении его от службы и о запрещении ему въезда в столицы ».

Как видно из процитированного текста, жена A.M. Корнилова в 1805–1806 гг. не только находилась в Иркутске, но и играла там активную роль.

Что же касается точной даты рождения будущего вице-адмирала, то судя по всему, в выявленных источниках она не дана. Поэтому приведем выдержки из прошения Владимира Корнилова об определении его в Морской кадетский корпус:

«Январь 1818 г.

Отец мой родной, действительный статский советник Алексей Михайлов сын Корнилов, службу Вашего Императорского Величества продолжал во флоте, ныне мне от роду двенадцать лет, обучен по-российски и по-французски читать и писать и арифметике, но в службу Вашего Императорского Величества никуда еще не определен, а желание имею вступить в Морской кадетский корпус в кадеты...

А что я действительно из дворян и помянутому действительному статскому советнику Алексею Корнилову законный сын, в том представляю при сем свидетельство. Испомещен же состою в Тверской губернии, крестьян за отцом моим тридцать душ...

Мы, нижеподписавшиеся, сим свидетельствуем, что означенный в сем прошении недоросль из дворян Владимир Корнилов действительно законный сын служившему во флоте действительному статскому советнику Алексею Михайловичу Корнилову и от роду имеет ныне двенадцать лет. Генваря... дня 1818 года ».

День января в подлиннике не указан. Затем следуют четыре подписи солидных лиц, в том числе генерал-лейтенанта и контр-адмирала, и помета, очевидно, чиновника Морского корпуса: «Подано 1 февраля 1818 г.»

Ясно, что прошение составлял не сын, а отец, который, видимо, спешил, поскольку не указал ни дня рождения сына, ни дату свидетельства четырех дворян. Так как в тексте дважды упоминается январь, то вероятнее, что Владимир родился все же не 1 февраля, а в последних числах января.

Учитывая приведенные выше сведения, я предположил, что В.А. Корнилов родился в Иркутске, а не в Тверской губернии. Там он мог родиться лишь в том случае, если бы жену Алексей Михайловича отправили рожать к родственникам, которые жили в той же губернии. Но подобное путешествие в пять тысяч с лишним верст беременной женщины в тогдашних малокомфортабельных экипажах по плохим дорогам с риском попасть в аварию или простудиться, кажется почти невероятным. А для жены губернатора хороший врач нашелся бы и в Иркутске.

Конечно, главным документом, свидетельствующим о дате и месте рождения жителя России XIX в. является выписка из метрической книги, которая велась в каждой церкви. Но обнаружить такую выписку не удалось ни в Иркутске, ни в Тверской области.

Чтобы выяснить, почему местом рождения вице-адмирала считается Тверская губерния, я сделал запрос в Тверской государственный объединенный музей. 10 декабря 2003 г. мне был направлен ответ, подписанный научным сотрудником музея О.В. Петровым. В нем сказано, что о месте рождения Корнилова упоминается в документах, хранящихся в Госархиве Тверской области: 1. Дело о внесении в родословную книгу дворянства Корниловых... 2. Родословная дворян Корниловых... 3. Автобиография...» (номера дел опускаю. – А.Д. ).

Таким образом, сами Корниловы писали, что В.А. родился в Тверской губернии. Такое поведение вполне объяснимо. Спустя несколько месяцев после рождения Владимира, его семейству пришлось выехать из Иркутска. Губернатор, понимая, что с Селифонтовым ему не ужиться, попросил царя перевести его в Тобольск. Новому генерал-губернатору И.Б. Пестелю, хотелось иметь губернатором в Иркутске своего ставленника, и он возражать не стал. Император согласился на перемещение Корнилова в Тобольск, и 29 июля 1806 г. полугодовалый Володя, видимо, начал свое первое путешествие.

И в Тобольске «честный моряк», энергичный и талантливый администратор, трудился столь же активно, как в Иркутске. Однако новому сибирскому сатрапу Корнилов не нужен был и в Тобольске.

Пестель, явившись в Иркутск в октябре 1806 г., уже в следующем году приехал в Тобольск. О том, как развивались события дальше, повествует все тот же В.И. Штейнгейль. По его словам, Пестель, «расставшись в Тобольске с губернатором Корниловым и с вице-губернатором Штейнгелем, моим дядею, как нельзя лучше, по приезде в Санкт-Петербург на обоих он сделал представление, вследствие которого они преданы суду Сената. Место Корнилова получил зять Пестеля фон Брин. Поступок вообще не весьма чистый. Корнилов и Штейнгейль впоследствии оправдались, но огорчения свели последнего преждевременно в гроб.

Это сообщение дополняет В.И. Вагин: «Крайнее себялюбие, страсть к произволу, потворство своим любимцам, неутолимая мстительность, вот отличительные черты Пестеля. Тотчас после первого обозрения Сибири он возвратился в Петербург и жил там постоянно. Здесь главным занятием его было ожесточенное преследование двух смененных им губернаторов – Томского – Хвостова и Тобольского – Корнилова... Корнилов обвинялся в том, что привел в исполнение одну меру, предписанную тем же Пестелем, но отмененную им впоследствии ».

Не ясно, когда Алексей Михайлович был оправдан судом, но даже и оправдание не давало возможности вернуться на государственную службу. Вплоть до 1819 г. Пестель, находясь в Петербурге, оставался генерал-губернатором Сибири, старался перехватывать многочисленные жалобы на поставленных им губернаторов и, как пишет Вагин, занимался преследованием Корнилова и Хвостова. Пестелю покровительствовал могущественный временщик А.А. Аракчеев. Поэтому А.М. Корнилов и вынужден был жить в Тверской губернии в качестве помещика. Восстановить свое прежнее (и вполне заслуженное) положение в обществе Алексей Михайловичу удалось лишь в 1822 г., когда он стал сенатором. Не приходится сомневаться в том, что назначение это связано с приездом нового генерал-губернатора Сибири М.М. в Петербург (март 1821 г.) и особенно с указом императора Александра 1 (январь 1822 г.), отстранявшем от службы И.Б. Пестеля. старался по возможности помочь лицам, которых преследовала прежняя администрация.

Что же касается записей в дворянской родословной и в автобиографии В.А. Корнилова, то они, очевидно, были внесены в 1818 г., когда Владимир попытался поступить в Морской корпус. Скорее всего, решение объявить местом рождения Тверскую губернию было принято его отцом потому, что он находился в немилости, считался хоть и оправданным, но все же бывшим под судом и следствием, и старался даже не вспоминать о неудачном губернаторстве. Поэтому сын его и не писал, что отец был губернатором, а местом рождения назвал Тверскую губернию.

Эти факты и аргументы были высказаны мной в статье, напечатанной в иркутском журнале «Сибирь». Там я ставил вопрос о рождении В.А. Корнилова в Иркутске в виде предположения. Теперь выявлены новые факты, которые дают возможность сделать более определенный вывод.

Я имею ввиду объемистый сборник «Русско-китайские отношения в XIX веке. Материалы и документы». Сборник посвящен посольству Ю.А. Головкина, и в приложениях к нему даны «Воспоминания Ф.Ф. Вигеля о его поездке в составе посольства Ю.А. Головкина в Цинскую империю (1805–1806)».

Вигель сообщает, что он прибыл в Иркутск 8 сентября 1805 г. (С. 801). Рассказав затем о взаимоотношениях посла с генерал-губернатором, Ф.Ф. Вигель продолжает: «Почтенный Алексей Михайлович Корнилов, гражданский губернатор, к сожалению, не совсем также ладил с Селифонтовым и от этого был в большой милости у посла. Дом его мог почитаться единственным в Иркутске; миловидная и добродушная жена его Александра Ефремовна, урожденная фан дер Флит, в нем угощала нас и своей непринужденностью, можно сказать, неумышленною любезностию всем нравилась. В день коронации, 15 сентября, была она хозяйкою на многолюдном и, говорят, престранном бале, который городу давал Головкин. Я не опишу его, ибо, простудившись, не был на нем» (С. 804).

3атем Вигель совершает поездку по делам посольства в Кяхту-Троицкосавск и возвращается в Иркутск 29 декабря (С. 817).

21 декабря генерал-губернатор Селифонтов выехал из Иркутска в Тобольск, а Ю.А. Головкин находился в Китае. Поэтому 31 декабря 1805 г. в качестве первого лица «губернатор Корнилов дал для всех сословий города был, который в 12 часов, т.е. в полночь, ознаменован 16 пушечными выстрелами, для встречи нового 1806 г.», – говорится в Иркутской летописи...» (С. 195). Эти слова дополняет Ф.Ф. Вигель: «Из знаменитого посольства нас было тогда четверо изгнанников в Иркутске и все мы, не исключая профессора Клапрота, проводили жизнь у губернатора Корнилова. Генерал-губернатор Селифонтов давно уже возвратился в Тобольск. Александра Ефремовна, губернаторша, умела так быть любезна с купцами и женами их, что для нея согласились они на один вечер отказаться от своих предрассудков и встретить у нея новый, 1806 год.

Всем снабжают Сибирь преступления, сделанные в России: в Иркутске было даже человек до десяти музыкантов. Васильчиков открыл бал с хозяйкой, а после того как он, так и она, так и почти все мы танцевали до упада; худо ли, хорошо ли, только от всего сердца. Дамы были все жены чиновников, а кавалеры (так называли тогда танцующих) были все мужья чиновниц » (С. 818).

Итак, можно сделать вывод о том, что с сентября 1805 по январь 1806 г. мать будущего вице-адмирала в Тверь не выезжала. Практически невозможна была бы ее поездка в Тверскую губернию и в январе 1806 г. В Иркутске средняя температура января –20°, и нередко бывают дни, когда термометр опускается ниже –40°. Почти такой же холод стоял на всем . Отправлять беременную женщину на девятом месяце в дорогу было бы бессмысленно, и крайне опасно. Кроме того, и физически доехать со 2 января до 1 февраля до родных мест было практически невозможно. «Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге» (СПб., 1900. С. 591) сообщает, что расстояние от Иркутска до Москвы, по этой магистрали, проложенной по трассе, мало отличавшейся от Московского тракта, составляет 5 108 в., т.е. 5 450 км. Добавив еще 140 км от Москвы до Твери, получаем всего 5 590 км. Это расстояние за 30 дней можно было преодолеть, проезжая в сутки по 186 км. Однако с такой скоростью ездили тогда только курьеры. Что же касается обычных пассажиров, то в первой половине XIX в. их средняя скорость во время длительных путешествий составляла 40–125 км в сутки.

Остается признать, что, несмотря на вынужденные неверные указания Корниловых о месте рождения их сына, Владимир Алексеевич родился в Иркутске.

В Иркутске A.M. Корнилов жил в деревянном одноэтажном доме, построенном в 1801 г. по проекту архитектора А.И. Лосева для иркутского военного губернатора . Военный губернатор H.П. Лебедев занимал эту должность в 1802–1803 гг., после чего на планах Иркутска 1805–1806 и 1829 гг. здание отмечено как губернаторский дом. На плане Иркутска 1868 г. в экспликации об этом доме сказано: «Бывший губернаторский дом гостиница “Амур”». Здание находилось на углу улиц Тихвинской и Харинской (ныне угол ул. Сухэ-Батора и Некрасова, свободное пространство перед биологическим корпусом ИГУ), рядом с гостиницей «Ангара». Судя по планам, дом имел в длину около 30, в ширину – около 15 м. Здание это сгорело в пожаре 1879 г. Думается, что пришло время поставить вопрос об установке на этом месте памятника В.А. Корнилову.

Дулов А.В. Иркутску 350 лет - история и современность: Материалы всероссийской научно-практической конференции. Иркутск, 2011. С. 152-160.

В событиях Крымской войны

(1 (13) февраля 1806, Тверская губерния — 5 (17) октября 1854, Севастополь, Малахов курган) — вице-адмирал русского флота, герой Крымской войны.

Биография

Будущий знаменитый российский флотоводец родился в родовом имении Старицкого уезда Тверской губернии в 1806 году.

Отец Владимира, Алексей Михайлович, был Иркутским губернатором (до 07.1807). Мать — Александра Ефремовна (в девичестве Фан-дер-Флит), находилась в это время в Иркутске (есть данные, мемуары, что она вела активную работу по благоустройству русского посольства в Китае Ю. А. Головина (с 09.1805 по 09.1806 оно находилось в Иркутске). Затем отца переводят губернатором в Тобольск, а жена едет с маленьким сыном в родовое имение — сельцо Ивановское, Старицкого уезда Тверской губернии. Воспитанник Морского кадетского корпуса

С 1823 года В. А. Корнилов на военно-морской службе, был первым капитаном «Двенадцати апостолов». Отличился в Наваринском сражении 1827 года, будучи мичманом на флагмане «Азов».

С 1849 года начальник штаба Черноморского флота.

В 1853 году участвовал в первом в истории бое паровых судов: 10-пушечный парофрегат «Владимир» под его флагом начальника штаба Черноморского флота вступил в бой с 10-пушечным турецко-египетским пароходом «Перваз-Бахри».

После трёхчасового боя «Перваз-Бахри» вынужден был спустить флаг.

В событиях Крымской войны

Во время начавшейся войны с Англией и Францией фактически командовал Черноморским флотом. После высадки англо-французских войск в Евпатории и поражения русских войск на Альме, Корнилов получил приказ от главнокомандующего в Крыму князя Меньшикова затопить корабли флота на рейде, чтобы использовать матросов для обороны Севастополя с суши.

Корнилов собрал на совет флагманов и капитанов, где сказал им, что поскольку, из-за наступления вражеской армии положение Севастополя практически безнадежно, флот должен атаковать противника на море, невзирая на огромный численный и технический перевес врага. Пользуясь беспорядком в расположение английских и французских кораблей у мыса Улюкола, русский флот должен был напасть первым, навязав противнику абордажный бой, взрывая, если потребуется, свои корабли вместе с кораблями противника. Это бы позволило нанести вражескому флоту такие потери, что дальнейшие его операции были бы сорваны. Отдав приказ готовиться к выходу в море, Корнилов отправился к князю Меншикову и объявил тому свое решение дать бой. В ответ князь повторил отданное приказание — затопить корабли. Корнилов отказался повиноваться приказу. Тогда Меньшиков распорядился отправить Корнилова в Николаев, а командование передать вице-адмиралу М. Н. Станюковичу.

Ответ Корнилова вошел в историю:

В. А. Корнилов организовал оборону Севастополя, где особо ярко проявился его талант как военного руководителя. Командуя гарнизоном в 7 тысяч человек, он показал пример умелой организации активной обороны. Корнилов по праву считается основоположником позиционных методов ведения войны (непрерывные вылазки обороняющихся, ночные поиски, минная война, тесное огневое взаимодействие кораблей и крепостной артиллерии).

В. А. Корнилов геройски погиб на Малаховом кургане 5 (17) октября 1854 во время первой бомбардировки города англ-французскими войсками. Был погребён в севастопольском соборе Святого Владимира, в одном склепе с адмиралами М. П. Лазаревым, П. С. Нахимовым, В. И. Истоминым.

Память

Именем В. А. Корнилова названы:

• две банки у полуострова Корея в Японском море;
• мыс на Крымском полуострове;
• «Адмирал Корнилов» — русский бронепалубный крейсер;
• «Адмирал Корнилов » — недостроенный крейсер типа «Светлана»;
• «Адмирал Корнилов » — недостроенный крейсер проекта 68бис-ЗИФ.

Вице-адмирал, знаменитый Севастопольский герой, род. в 1806 г., убит в Севастополе 5 октября 1854 г. До 15 лет он учился с детьми помещика-соседа по имению с его отцом в Тверской губернии, в 1821 г. был отдан в Морской Кадетский корпус; в 1823 г. был произведен в мичманы. В 1824 г. Корнилов был назначен по просьбе отца на шлюп "Смирный", отправлявшийся в Тихий Океан для охранения торговли наших американских колоний. "Смирный", однако, де дошел до места назначения, пострадав от жестоких бурь в Немецком море и, после зимовки в порту Арендаль, вернулся в Кронштадт; тогда Корнилов был прикомандирован к Гвардейскому экипажу, но командир экипажа вскоре удалил его, не найдя в нем "достаточной для фронта бодрости" и Корнилов продолжал службу при 20-м экипаже; в 1827 г. благодаря знакомству отца с адмиралом Сенявиным, молодой Корнилов был переведен в 12-и экипаж и назначен на корабль "Азов", шедший в Средиземное море. Это назначение сказало огромное влияние на всю будущность Корнилова. Командиром "Азова" был в то время Михаил Петрович Лазарев, впоследствии главный начальник черноморского флота. Это был человек, замечательно понимавший людей. В. А. Корнилов приехал к нему светским молодым человеком, читал только легкие французские романы, в службе видел лишь тягостную необходимость; но М. П. Лазарев понял, что из этого юноши может выйти дельный человек. Он начал особенно внимательно и строго к нему относиться; но замечания по службе внушили Корнилову мысль, что его "преследуют"; тогда Лазарев решил объясниться с ним; он прямо спросил Корнилова, желает ли он продолжать службу во флоте, и, получив утвердительный ответ, высказал ему свой взгляд на обязанности морского офицера, на значение самообразования, а затем, по словам самого Корнилова, любившего рассказывать об этом эпизоде, собственноручно выбросил за борт все книги молодого офицера и заменил их книгами из своей собственной библиотеки. Этот разговор произвел глубокое впечатление на молодого офицера. Корнилов начал жить новою жизнью, все свободное от службы время он стал посвящать серьезному чтению. Лазарев зорко следил за ним, радовался в душе, но ничем не выказывал своего одобрения и не баловал наградами своего любимца. За Наваринскую кампанию Корнилов получил лишь орден св. Анны 4-и ст.; по возвращении в Кронштадт в 1830 году он был произведен в лейтенанты, а вслед за тем в 1831 году был назначен командиром тендера "Лебедь". На "Лебеде" он плавал два года; в 1833 году Лазарев вызвал его к себе на Босфор, где он находился о эскадрой, посланной в помощь Турции против Ибрагима-Паши. Здесь Лазарев немедленно назначил его к себе для особых поручений. Корнилов оправдал доверие своего покровителя: за свое пребывание на Босфоре он, вместе с лейтенантом Путятиным, составил описание укреплений Дарданелльского пролива и Босфора, труд очень серьезный, имевший немалое значение во время последовавшей затем войны с Турцией. За эту работу Корнилов получил орден св. Владимира 4-й степ. и осенью следующего года был назначен командиром брига "Фемистокл". За время своего недолгого плавания на этом судне он привел его в блестящий порядок. Скоро, однако, Корнилову показалось неудобным учить своих офицеров на Босфоре, и по его просьбе Лазарев перевел его с бригом в Пирей. Плавание здесь продолжалось до 1835 г. и Корнилов заслужил за это время среди подчиненных репутацию "лихого командира". В 1835 г. Корнилов произведен был в капитан-лейтенанты, а в 1837 г. назначен командиром корвета "Орест" и затем быстро пошел вперед по службе. С 1838 по 1842 г. он получил многие знаки отличия, чины капитана 2-го ранга, затем 1-го ранга и, наконец, назначен был командиром 120-ти пушечного корабля "Двенадцать Апостолов". В то же время Корнилов исполнял обязанности начальника штаба Черноморского флота, командиром которого был Лазарев. Способности Корнилова к работе и умение обращаться с подчиненными вполне высказались в это время. К офицерам он относился не как строгий, суровый начальник, а как старший опытный товарищ и наставник. На вахте и во время учений он никогда не вмешивался в приказания командиров, предоставляя им действовать самостоятельно, но ни одна ошибка не ускользала от его зоркого глаза и, вечером, в своей каюте он подробно обсуждал все со своими офицерами, объяснял каждый промах и указывал, как его следует избегать. Он заботился и о разумном чтении для своих офицеров: сам перевел с английского языка статьи английского регламента "об артиллерийском ученье" и "о лейтенанте", с французского "о вахтенном и субалтерн-офицерах", снабдил эти переводы своими примечаниями и передал их в офицерскую библиотеку на корабле. Возвращаясь в Николаев после прекращения кампании, Корнилов неутомимо трудился над разработкой вновь составлявшихся штатов. Эта сложная работа была последним испытанием, которое М. П. Лазарев возложил на своего любимца, предполагая вверить ему затем ответственный пост начальника штаба Черноморского флота. Корнилов с успехом выполнил свою задачу. "Польза штатов 1840 г. - громадна, пишет по этому поводу один из его современников, Шестаков, - это - лучшая справочная морская книга, и такого труда, вместе полезного и гигантского, нигде не существует". В это же время Корнилов приготовил к печати и издал в 1839 г. перевод книги "Морская служба в Англии" - руководство для молодых офицеров, - превосходно знакомящее с подробностями корабельного порядка и управления. С 1842 по 1846 г. Корнилов совершил ряд плаваний по Черному морю на корабле "12 Апостолов"; за это время довел судно до совершенства и превосходно изучил берега Черного моря. В промежутках между плаваниями он занялся, между прочим, по поручению Лазарева, преобразованием морской офицерской библиотеки в Севастополе. Библиотека эта, основанная адмиралом Грейгом, к этому времени пришла в полный упадок, вследствие небрежного обращения с книгами как заведующих библиотекой, так и посетителей-офицеров. Корнилов завел строгий порядок в библиотеке, пополнил ее лучшими сочинениями по морскому делу, устроил прекрасный кабинет для чтения. В 1846 г. Лазарев командировал его в Англию для заказа новых пароходов. Жизнь в Англии, где вообще относились очень подозрительно ко всякому иностранцу, а в особенности - моряку, была очень тяжела для Корнилова; приходилось бороться с множеством мелких неприятностей. В 1848 г. он вернулся в Севастополь на вновь выстроенном пароходе "Владимир", и вслед за тем был произведен в контр-адмиралы. В 1851 г. умер Лазарев. Смерть его была тяжелым ударом для Корнилова: он очутился в самом неопределенном и затруднительном положении: по всем частям управления Черноморским флотом он должен был разделять ответственность с исправлявшим должность главного командира, вице-адмиралом Берхом, а между тем за пределами штаба он не имел никакой власти; при Лазареве, при отношениях его к Корнилову, такое ненормальное положение вещей было незаметным, но теперь оно грозило очень неприятными последствиями для него. 4 августа 1851 г., во время пребывания в Николаеве начальника главного морского штаба кн. Меншикова, Корнилов подал ему докладную записку по этому вопросу - и последовало распоряжение о допущении Корнилова "присутствовать при всех докладах, делаемых главному командиру"; кроме того, Меньшиков разрешил Корнилову писать прямо к нему во всех затруднительных для черноморского управления обстоятельствах. В конце 1851 г. Корнилов был назначен в свиту Его Величества, а в 1852 г. Государь пожаловал его в генерал-адъютанты с производством в вице-адмиралы и утвердил его в должности начальника штаба Черноморского флота. В эти же годы Корнилов, участвуя в пересмотре морских уставов, представил много ценных замечаний. 14 февраля 1853 г. Корнилов был назначен в свиту кн. Меншикова, посланного чрезвычайным послом к турецкому султану, и выехал вместе с ним в Константинополь на пароходе "Громоносец". В Константинополе он осмотрел адмиралтейство, укрепления, заводы, русские и иностранные суда, стоявшие там, и 28 февраля поехал на "Бессарабии" в Мраморное море и Пирей, произвести смотр находившимся там судам и вместе с тем - чтобы ознакомиться с переменами, происшедшими в укреплениях Босфора и Дарданелл с того времени, как он (в 1833 г.) с лейтенантом Путятиным составил их описание.

Корнилов во всех отношениях был выдающимся человеком. Слабый телом, он отличался необыкновенной энергией. С начала осады он отдыхал два - три часа в день, да и то с перерывами, и и все же находил время для серьезного чтения. В последние дни он изучал сухопутную часть военного искусства, читал депеши и приказы Веллингтона в издании Gurvood"а. Он был религиозен до мистицизма, горячо любил свою родину и считал своим долгом воспитывать то же чувство в детях. Корнилова любили как подчиненные ему офицеры, для которых он был настоящим учителем, так и матросы, с которыми он отлично умел говорить и прекрасно обращался. "Крепко любили его солдаты, пишет один его подчиненный, за привет, за доброе слово. Речь его была впечатлительна, всякое слово близко солдатскому уму и сердцу. При всякой встрече и прощанье с ним солдаты говорили: "Вот так енерал! отец, а не енерал!" Вечером, когда разнесся слух: "адмирал убит" - никто не поверил. Отчаяние матросов убедило нас в справедливости этого известия". Лишь только 12 октября Государь узнал о смерти Корнилова, он немедленно назначил его вдове по 5000 руб. ceр. - сверх пенсиона, следовавшего ей из инвалидного комитета; сыновей приказано было взять в пажи. Тогда же Государь решил бастион, где он убит, назвать его именем и заложить ему памятник, который воздвигнуть на месте, где он погиб. Затем, Государь повелел выкупить на казенный счет имения Корнилова, находившиеся в залоге, и выдать вдове его 20000 из государственного казначейства на уплату частных долгов покойного. 14 октября Государь послал вдове весьма милостивый рескрипт. На следующий день 15 октября Императрица рескриптом уведомила вдову Владимира Алексеевича, что причисляет ее к числу кавалерственных дам ордена Св. Великомученицы Екатерины 2 ст. - словом, семейство Корнилова было осыпано Высочайшими милостями. В 1894 г., по проекту генерал-лейтенанта Бильдерлинга, был отлит в Петербурге памятник Корнилову и поставлен на Малаховом кургане в Севастополе. В память Корнилова один из крейсеров 1-го ранга, носит имя "Адмирал Корнилов".

"Морской Сборник" 1854 г., № 12; "Одесский Вестник" 1854 г., № 121; "Русский Инвалид" 1854 г.; "Материалы для обороны Севастополя и биография В. А. Корнилова", Жандра; "Оборона Севастополя), Тотлебена; "Материалы для истории Крымской войны и обороны Севастополя" изд. Воен. Мин. 1872 г., вып, 3; "Русский Архив" 1867 г., № 12, 1639-1643; Послужной список в Архиве Морского Министерства.

{Половцов}

Корнилов, Владимир Алексеевич

(1806-1854) - вице-адмирал, знаменитый защитник Севастополя; воспитанник морского кадетского корпуса, с 1827 по 1830 г. плавал на корабле "Азов" в Средиземном море и участвовал в наваринском сражении, с 1842 по 1846 гг. командовал кораблем "XII Апостолов", затем командирован был в Англию наблюдать за постройкой пароходов для черноморского флота; в 1849 г. назначен был начальником штаба этого флота; принимал участие в синопском бое; после открытия крымской кампании сделан начальником обороны северной стороны Севастополя. Затопив, по приказанию главнокомандующего, пять старых кораблей для преграждения входа в севастопольскую бухту, К. употребил экипаж их на укрепление самого города и с поразительной быстротой устроил цепь редутов, бастионов и батарей. Вскоре К. должен был оставить сев. сторону, так как отправлен был на помощь адмиралу Нахимову, защищавшему южн. сторону; здесь К. проявил свою обычную энергию, распорядительность, бесстрашие и спокойствие, которые внушали к нему безграничное доверие подчиненных, воодушевлявшихся примером своего вождя. В первый же день бомбардировки Севастополя, 5 окт. 1854 г., К. был на Малаховом кургане смертельно ранен ядром.

{Брокгауз}

Корнилов, Владимир Алексеевич

Вице-адмирал, генерал-адъютант, сын Алексея Михайловича Корнилова, род. в 1806 г. В 1821 г. определен в Мор. корпус и через 2 г. произведен в мичманы. Богато одаренный от природы, горячий, увлекающийся юноша со всем пылом молодости отдался развлечениям столич. жизни. Но строевая берег. служба, фронт. муштровка конца царствования Александра I (К. был прикомандирован к гвард. экипажу) не могла прийтись по душе К., и он вскоре был отчислен "за недостатком бодрости для фронта". В 1827 г. по просьбе отца К. был назначен на только что выстроенный и пришедший из Архангельска корабль "Азов" (кап. 1 ранга М. П. Лазарев) и ушел на нем в Средизем. море для совмест. действий с союзн. флотами у бер. Греции, рез-том коих был Наварин. С назначением в Черн. море М. П. Лазарева последний перевел туда же К., только что произведенного в лейт., а в 1833 г., в бытность свою с эск-рой на Босфоре, поручил ему с лейт. Путятиным составление карты и укреплений Босфора и Дарданелл. За блестящ. выполнение этого поручения К. был награжден орд. св. Владимира 4 ст. С этого момента начинается новая эпоха в жизни и службе К. По возвращении из Босфора он был в 1834 г. назн. командиром только что отстроенного брига "Фемистокл", на котором ушел в плавание в Константинополь и Пирей. Это командование положило начало тому уважению товарищей - офицеров и подчиненных, которое впоследствии создало славу К. как образцов. ком-pa. Даже современники-неморяки, встречавшиеся в это время с "Фемистоклом", отмечали лихость команды и управления этим бригом, блестящее его состояние и доблестн. соперничание с иностран. судами (записки Вл. Давыдова, изд. 1839-1840 гг. о путеш. его на Ближн. Востоке в 1835 г.). Посол наш в Константинополе, Бутенев, тогда же писал о нем Лазареву: "Бр. "Фемистокл" примерн. попечением своего командира держится в самом лучшем виде и смело м. соперничать с иностр. судами". В 1836 г. К. продолжал плавать на том же судне в Черн. море, а в след. г. получил в командование корв. "Орест". Этот первый период команд-ния судами показал в К. не только блестящего, лихого мор. офицера, но и задатки больш. организатор. таланта настойчивого, с сильн. волей, начинавшего уже создавать воен. школу молод. офицеров. Все это не могло пройти незамеченным у М. П. Лазарева, и с 1838 по 1846 г. он дает К. возм-сть развернуть свои таланты, назначая его, молодого кап.-лейт. и кап. 2 ранга, своим начальником штаба каждое лето, когда поднимает свой флаг на одном из кораблей флота ("Силистрия", "Три Святителя", "Двенадцать Апостолов") для плаваний у вост. бер. Черн. моря. В это время К. участвовал в воен. действиях при занятии Туапсе, при высадках десанта в Субаши и Шахе, постепенно приобретая опыт в руководстве этими экс-циями, сказавшийся в 1853 г. при перевозке и высадке войск 13-й пех. дивизии на Кавказе. В 1840 г. он был произведен в кап. 1 ранга и назн. командиром заложен. 120-пуш. корабля "Двенадцать Апостолов". Зимнее свобод. время он посвящал занятиям по переводу с англ. и франц. языков ряда статей из регламентов и отдел. книг ("Мор. служба в Англии", "Арт. учение"), которое так блистат-но потом применил на практике на своем корабле "Двенадцать Апостолов", когда в 1842 г. начал кампанию. В то же время по поручению Лазарева К. работал над подготовкой изданных в 1840 г. штатов снабжения и вооружения судов Черномор. флота. По отзыву соврем-ка, пережившего Севастопольск. годину, это была лучшая справоч. книга по полноте и ценности ее указаний и подробностей, даже после замены парус. флота паровым, без которой не м. обходиться ни один командир. Команд-ние К. кораблем "Двенадцать Апостолов" составило эпоху в Черн. море. Не говоря о технич. кач-вах постройки этого образц. корабля, постановка службы на нем, заведенные и составленные К. расписания были признаны образцовыми и введены Лазаревым для всего Черномор. флота. На этом же корабле проявились и способ-сти К. управлять людьми, умение употреблять с пользой кажд. человека, заставить всех работать и любить свое дело. В делах службы К. был требовательным, не оставлявшим без замечания малейш. промаха начальником; но наряду с этим он предоставлял возможно полную свободу кажд. офицеру распоряжаться поручен. ему делом под личн. ответ-ностью исполнителя и в объеме его прав. Выдержка и хладнокровие К. при этом были поразительны: он никогда не позволял себе вмешиваться в распоряжения подчиненного, но ответств. начальника, разъясняя потом каждую его ошибку. В 1846 г. Лазарев отправил К. в Англию для наблюдения за постройкой 4 пароходов Черномор. флота, причем глав. целью этой команд-ки было изучение состояния мор. сил Англии и орг-зации управления ими. В конце 1848 г. К. вернулся в Черномор. флот, был произведен в г.-адм. с оставлением по особ. поручениям при глав. командире, а в начале 1849 г. назн. и. д. начальника штаба Черномор. флота и портов. Бодрый, в полн. расцвете сил, неутомимый в работе, К. проводил все время в море, обозревая порты, производя смотры, но такие, к которым, как к трудн. экзамену, готовились со страхом каждый командир и офицер. От зорк. взгляда К. ничего не ускользало, и все сразу поняли, что необходимы знание, умение и работа, что на эффект. случае выехать нельзя. Одновр-но К. входил во все подроб-ти управления и боев. подготовки флота. В 1850 г. К. был утвержден в долж-сти начальника штаба, а в 1851 г., после смерти Лазарева, зачислен в Свиту Е. В.; при этом К. было предоставлено право личн. доклада не только у начальника глав. мор. штаба св. кн. Меншикова, но и у Гос-ря. На К. уже смотрели как на глав. начальника Черномор. флота, действит. преемника Лазарева; времен. назначение адм. Берха было лишь условным замещением вакант. долж-сти глав. ком-pa из-за молодости самого К., сверстники коего были еще кап-нами 1 ранга. В окт. 1852 г. К. был произведен в вице-адмиралы с назначением генерал-адъютантом. Фактически вся власть и командование Черномор. флотом были в его руках. Взяв на себя такую ответ-ность и предоставив дело боев. подготовки флота начальникам дивизий, старшим его вице-адмиралам Юрьеву и Нахимову, К. немедленно принялся за дальнейш. развитие боев. силы флота. Через полгода после смерти Лазарева он подал Гос-рю проект "введения винтов. судов и увеличения ранга судов до наиб. размеров кораблей англ. флота (3-дечных), вмещающих на 50 % больше десанта". Уже в начале 1852 г. в Николаев. казен. адмиралтействе был заложен 1-й такой корабль, а 2 других решено было строить с подряда. Но глав. затруднение было в проводке судов лиманом, а потому К. направил все усилия на ускорение постройки Лазаревских доков и расширение Лазаревского адмиралтейства в Севастополе, как в глав. операц. базе флота. В декабр. 1852 г. К. был вызван кн. Меншиковым в СПб. для личн. доклада Гос-рю "извлечения из проекта действий против Босфора" покойного адм. Лазарева и "записки о выгоднейшем времени к вооружению Черномор. флота". Вместе с этим К. были представлены Гос-рю и все расчеты о перевоз, средствах Черномор. флота. Гос-рь утвердил этот план, Дабы, "когда наступит время, немедля исполнить предприятие, ежели обстоят-ва к тому понудят". Сопоставляя даты первых распоряжений о приведении войск IV и V корпусов на воен. положение (15 и 19 декабр.) с датой доклада К. Лазаревского проекта Босфорск. эксп-ции (17 декабр.), нельзя не признать, что они были в прямой и непосред-ной связи. Резул-том доклада была собственноруч. записка Гос-ря от 7 янв. 1853 г. о плане воен. действий против Турции, руководящим началом которого была идея Босфор. экспедиции. Как сподвижник и ученик Лазарева, К. должен был сказать и свое слово о возм-сти произв-ва десант. экспедиции на Босфор при соврем. стратег. обстановке. И действ-но, К. был назначен в свиту кн. Меншикова при отправлении его чрезвыч. послом к султану в начале 1853 г. В резул-те ознакомления с состоянием обороны Константинополя он представил кн. Меншикову свои соображения о десант. экспедиции, которые, к сожалению, до сего времени не найдены в архивах. Единств. следом этого момента осталось донесение К. Вел. Кн. генерал-адм. Константину Николаевичу от 19 мрт., отправленное им на друг. день по прибытии в Николаев из Константинополя. Признавая невозм-сть высадки десанта у открыт. берега м. Килии, К. рекомендует прорыв флота с десантом в Буюк-дере, но для успеха экспедиции требует сохранения ее в строжайш. тайне, вплоть до распускания слухов о приготовлении экспедиции в Бургас или Варну. При этом, останавливаясь на мысли об экспедиции на Бургас, он бегло приводит соображения о выгоде и меньшей рисков-сти операцион. направления через Айдос на Константинополь. В дальнейшем, в 1853-1854 гг. вся деятельность К. прошла под ближайш. рук-вом и направлением А. С. Меншикова, находившегося лично в Севастополе по званию командующего крым. армией и мор. силами Черн. моря. Начав по возвращении из Константинополя с немедл. подготовки флота к воен. действиям, К. принимал ближайш. участие в приведении Севастополя в оборонит. состояние, руководил работами флота по возведению батарей для защиты входа на рейд и закончил все работы маневрами флота (прорыв на Севастоп. рейд). С началом войны против Турции К. беспрерывно сам на пароходах выходил в море для рек-цировок и обозрения тур. побережья, а в снт. 1853 г. лично руководил амбаркацией 13-й пех. дивизии на суда флота, перевозкой ее на Кавказ и высадкой на берег. Операция эта была произведена в 7-днев. срок. Она слишком поздно подтвердила, на что был способен флот, если бы ему своевр-но была поставлена правильная (Лазаревская) задача. В ноябр. на парох.-фр. "Владимир" К. участвовал во взятии тур. парохода "Перваз-Бахри", но к Синопск. бою опоздал. Со входом союзников в Черн. море деятельность рус. флота прекратилась; влиянием и властью Меншикова он весь 1854 г. был прикован к Херсонес. маяку, от которого не имел права удаляться. Мы не можем поставить этого К. в вину - он сам был назначен на берег. пост заведующего обороной Сев. стороны. В послед. раз личность К. блеснула для флота энергич. протестом против приказания затопить суда, отданного кн. Меншиковым, но и тут он должен был подчиниться. В снт. 1854 г. - послед. месяце жизни - К. вложил все свои силы в подготовку Севастополя к отражению штурма. Когда союзн. армии перешли на Южн. сторону, К стал главой всей обороны Севастополя, т. к. Нахимов, начальник обороны Южн. стороны, добровольно ему подчинился. С затоплением флота все средства и силы его (орудия и личн. состав) были обращены на возведение нов. батарей. 5 окт. 1854 г., в день 1-й бомбард-ки Севастополя, К. был смерт-но ранен на Малаховом кургане. Успех отражения этого штурма и неизбежность осады нельзя не приписать в значит. степени К. Сама смерть его в первый день общ. штурма Севастополя после того, как он объехал всю оборонит. линию, была как бы заветом гарнизону, "Отстаивайте же Севастополь", - были последние слова К. всем сподвижникам. Имп. Николай I в своем рескрипте на имя вдовы ярко характеризовал значение К.: "Я не могу более почтить покойного, как повторив с уважением его последние слова: я счастлив. что умираю за Отечество. Россия не забудет этих слов, и детям вашим переходит имя, почтенное в истории рус. флота". Напомним еще одну идею К., не выполненную не по его вине; она доказывает правил. стратегич. оценку К. обстановки после отказа от плана Босфор. эксп-ции. Корниловский план воен. действий указывал на необходимость захвата Синопа и Сизополя на Анатолийск. и Румелийск. берегах - лучших тур. портов, легко оборонявшихся с небольш. десант. силами и представлявших с Севастополем тот треугол-к передов. баз флота, между которыми рус. флот м. бы смело действовать, как в целях содержания блокады пролива, так и в борьбе за обладание морем. Эта идея, также не принятая Меншиковым, осталась истор. наследием К. для последующих поколений. (Материалы по обороне Севастополя, под ред.Дубровина; Жандр . Материалы для биогр. К.; Зайончковский . Вост. война 1853-56 гг.; Общ. мор. спис.; Арх. мор. мин-ства).

{Воен. энц.}

Корнилов, Владимир Алексеевич

В Наваринском сражении (1827). В Крымскую войну - один из руководителей Севастопольской обороны. 5 октября 1854 года был смертельно ранен на Малаховом кургане при бомбардировки Севастополя.

Биография

Детство и учёба

Владимир Алексеевич Корнилов родился 1(13) февраля 1806 года, в родовом имении Старицкого уезда Тверской губернии в селе Ивановское. Отец будущего адмирала в молодости так же был военным моряком. 29-летний Алексей Михайлович Корнилов, флота лейтенант, был удостоен высшей офицерской награды - ордена Св. Георгия IV степени «За мужественные подвиги и храбрость, оказанные 13 августа 1789 года во время сражения галерного Российского флота со Шведским». Пойдя по стопам отца, Корнилов-младший в 1821 года поступил в Морской кадетский корпус. В выпускном списке из 86 человек, который был составлен по результатам обучения в корпусе, унтер-офицер Корнилов числился девятым. В начале февраля 1823 года он вышел из корпуса мичманом. На тот момент ему было 17 лет.

В рядах ВМФ

В начале 1825 года Корнилов был прикомандирован к элитному Гвардейскому экипажу. Однако после зачисления молодой офицер был уволен оттуда «за недостаточной для фронта бодростью». А в апреле 1826 года Корнилов В.А. снова оказался в флотской службе. Его назначили на новый 74-пушечный парусный линейный корабль «Азов», командиром которого на то время был капитан 1-го ранга Михаил Петрович Лазарев, будущий адмирал, выдающийся никак лишь реформатор флота, а и как воспитатель молодых офицеров. Именно данный корабль стал истинной школой для 3-х грядущих адмиралов, составивших популярность российского флота. На «Азове» совместно с Корниловым служили лейтенант Нахимов и гардемарин Истомин. Они совместно на данном корабле обрели своё первое военное испытание в знаменитом наваринском сражении.

План Наваринского сражения

В сентябре 1830 года Корнилова назначили командиром корабля. В течение продолжительного времени молодой командир находился практически постоянно в плаваниях, но вскоре его службе на Балтике пришел конец. В начале 1833 года он сдал корабль другому командиру, а сам отправился на новое место службы, на Черноморский флот , командую­щим которым в то время стал М.П.Лазарев.

Период с 1836 по 1842 год был для Корнилова был насыщен многими событиями. Прежде всего в эти годы он принимал личное участие в постройке кораблей Черноморского флота , при этом командуя тремя судами. В течение этих лет Корнилов постоянно находился в плаваниях с адмиралом Лазаревым, исполняя на его эскадрах должность начальника штаба. За отличие в боевых действиях в 1840 году ему было присвоено звание капитана I ранга. Он был назначен командиром 120-пушечного линейного корабля «Двенадцати апостолов» , команда которого составляла примерно тысячи человек. Данный корабль Корнилов оборудовал передовым вооружением - бомбической артиллерией.

И. К. Айвазовский «Корабль «Двенадцать апостолов»

Корнилов пристально следил за развитием передовой военной мысли за границей, переводил труды английских авторов, вводя все лучшее в практику морской службы на Черноморском флоте . Так, он ратовал за перевооружение всех русских кораблей новой артиллерией, на смену парусного флота паровым. В. А. Корнилов активно принимал участие в разработке нового Морского устава и наставления. Организаторские способности В. А. Корнилова, постоянная забота об улучшении флота сделали его преемником М. П. Лазарева. В 1849 года контр-адмирала Корнилова назначили на пост начальника штаба Черноморского флота .

Боевые действия

20 октября 1853 года Россия объявила о состоянии войны с Турцией. В тот же день адмирал Меншиков, назначенный главнокомандующим морскими и сухопутными силами в Крыму, послал Корнилова с отрядом кораблей на разведку противника с разрешением «брать и разрушать турецкие военные суда, «где бы они ни встретились».

5 ноября пароходофрегат Корнилова «Владимир» наткнулся на вооруженный турецкий корабль «Перваз-Бахри» и вступил с ним в бой. Это был первый в истории военно-морского искусства бой паровых кораблей, и экипаж «Владимира» во главе с капитан-лейтенантом Г.Бутаковым завоевал в нем убедительную победу. Турецкий корабль был захвачен в плен и на буксире приведен в Севастополь, где после ремонта вошёл в состав Черноморского флота под названием «Корнилов».

Малоудачные действия сухопутной армии Меншикова в борьбе с англо-французскими войсками, высадившимися на крымские берега, поставили Севастополь в критическое положение. В начале обороны Севастополя В. А. Корнилову была передана высшая власть по организации обороны города. 15 сентября 1854 года, обращаясь к воинам гарнизона, возводившим укрепления, В. А. Корнилов сказал: «...мы отстоим Севастополь; да нам и некуда отступать: позади нас море, впереди неприятель... Помните же, не верь отступлению. Пусть музыканты забудут играть ретираду; тот изменник, кто протрубит ретираду! И, если я сам прикажу отступать - коли в меня!»

11 сентября 1854 года для спасения города в Севастопольской бухте был затоплен парусный флот. Под руководством В. А. Корнилова в кротчайшие сроки была сооружена линия сухопутной обороны, где вместе с пехотинцами успешно защищали Севастополь моряки, установившие на бастионах орудия, снятые с затопленных кораблей. Наградой руководителя обороны была всеобщая мобилизация не только воинов, но и населения города на отпор врагу. И здесь большую роль сыграли высокие личные качества адмирала: его храбрость, твердая воля, гибкий ум, который позволял смело внедрять в дело обороны Севастополя всё, что служило на пользу защитникам.

Фактически с этого момента все обязательства за оборону Севастополя легла на плечи Корнилова. Будучи начальником обороны Северной стороны, а затем и начальником штаба гарнизона Севастополя, он организовал систему обороны города, и в результате самоотвержен­ных усилий его защитников за несколько дней в Севасто­поле было сделано больше, чем за все предвоенные годы.

Смерть

5 октября 1854 года, в «день крещения Севастополя огнем и железом», адмирал около 11 часов утра прибыл на Малахов курган, где шла жестокая битва с противником. Укрепления, блиндажи, батареи и площадки Малахова кургана усыпал град неприятельских снарядов. Корнилов собирался продолжить объезд остальных укреплений Севастополя, но в этот момент его сразило вражеское ядро. «Вас ранило?!» - воскликнул адъютант, склоняясь к адмиралу. «Хуже! Это конец», - прошептал Корнилов. Когда подбежали офицеры и матросы, адмирал, превозмогая боль, сказал: «Хорошо умирать, когда совесть спокойна! Отстаивайте Севастополь... Я счастлив, что умираю за отечество...»

Смертельно раненного Корнилова отвезли в госпиталь. Он успел проститься с В.Истоминым и П.Нахимо­вым, обрадовался известию о том, что русские моряки успешно отражают огонь английских батарей, и скончался. На следующий день все защитники и жители Севастополя пришли проводить в последний путь организатора и руководителя обороны города, талантливого военачаль­ника, выдающегося адмирала русского флота.

Память

Памятник Корнилову на месте его смертельного ранения

Корабль «Азов» на картине Айвазовского «Сражение при Наварине» (фрагмент, 1848)

Корабли

• «Адмирал Корнилов» - русский бронепалубный крейсер;
• «Адмирал Корнилов» - недостроенный крейсер типа «Светлана»;
• «Адмирал Корнилов» - недостроенный крейсер проекта 68бис-ЗИФ.