Ксения пономарева главный редактор отчего умерла. Умерла Ксения Пономарева, первый главный редактор «Коммерсантъ-Daily

Первый главный редактор газеты «Коммерсантъ» Ксения Пономарева умерла на 55-м году жизни. Об этом во вторник, 16 августа, написал в своем микроблоге в Twitter Демьян Кудрявцев, занимавший шесть лет должность генерального директора ИД «Коммерсантъ».

«Умерла Ксения Пономарева. RIP», - написал Кудрявцев.

О месте и причинах смерти, а также о дате похорон ничего не сообщается.

По данным , в ИД «Коммерсантъ» Пономарева работала с 1989 по 1992 год, сначала заместителем главного редактора, а затем главным редактором. Позднее занимала посты первого заместителя директора и главного продюсера Дирекции информационных программ ОРТ. Затем была назначена на должность исполняющего обязанности генерального директора ОРТ. С декабря 1997-го по октябрь 1998 года она руководила Первым каналом в качестве генерального директора ОРТ. Позднее входила в совет директоров «Столичной вечерней газеты».

Андрей Васильев, бывший заместителем Пономаревой в «Коммерсанте» в 1991-1992 годах и шеф-редактором газеты в 1999-2010 годах, в публикации на сайте издания отметил, что Ксения Пономарева выпустила только один, первый номер, а затем уволилась.

«Первый номер «Коммерсанта», если кто не помнит, вышел 8 января 1990 года, а «разминались» мы, то есть выпускали номера для внутреннего пользования, с осени 1989-го. Пономарева была завотделом коммерческой информации, а автор этих строк заведовал некоммерческой. Потом, правда, обогнала меня на карьерной лестнице, став первым заместителем главного редактора», - рассказал Васильев.

По его словам, в первое время редакция «Коммерсанта» арендовала жилые помещения в доме 17 на Хорошевском шоссе. «С той дремучей поры помнится ее легендарный сигнал, еженедельно (газета тогда была еженедельной) раздававшийся по громкой связи часа в три ночи: «Евреи, сдавайте файлы!» «Евреями» у нас называли отдел политики, который постоянно срывал дедлайны», - написал Васильев.

По его словам, позднее Ксения пропала из поля зрения, у нее были проблемы с алкоголем. «Помню, приглашал ее на торжественный (очень торжественный, правда!) вечер в Большом театре, посвященный 20-летию «Коммерсанта». Она отказалась: «Я так ужасно выгляжу, Вась, что меня нельзя показывать публике». Я все понял и не настаивал».

Умерла Ксения Пономарева. Об этом мы узнали вчера. Ее мало знает широкая публика, но ее очень хорошо знают коллеги, люди, которые работали в журналистике в 90-е. И все точно понимают – она из очень важных людей в журналистике.

Она возглавляла «КоммерсантЪ» - недолго, но всегда себя считала частью коммерсантовской команды. Я с ней работал в 1997-1998 году на Первом канале. Она тогда возглавляла канал. Кажется, в 1996 году она возглавляла программу «Время», а затем уже сам канал. Правда, не очень долго. Помню Ксению, которая занималась чисткой программы «Время» от так называемой джинсы, от заказных материалов. До Ксении Пономаревой Первый канал, новостная служба были такой странной Запорожской Сечью, куда джинсу тащили, начиная от режиссеров, корреспондентов, все видели какую-то маленькую прибыль. Все делились с начальством, это была такая странная выживальческая Сечь Запорожская, где помаленечку все воровали, но стеснялись. А когда пришла Ксения, она стала наводить порядок, она увольняла по подозрению, она ввела жесткие критерии отсутствия джинсы и поддерживала корреспондентскую сеть, вообще вводила очень важные профессиональные вещи.

Мы с ней говорили о профессии меньше, чем о житейских делах. Я был довольно независимый по части иерархии, служебной лестницы, то есть она формально была моим начальником, но в действительности мы практически не имели возможности влиять друг на друга. Тем не менее, мы с ней часто встречались, она была мне очень интересна – исключительно аристократичная, исключительно воспитанная девушка, которая при этом постоянно разговаривала матом и непрерывно курила. Я с ней много спорил, мне хотелось, чтобы она стала женщиной моих идеальных представлений. Я ее отучал от ненормативной лексики и от курения. Я тогда столкнулся с тем, что она верила – умрет до 40. Я помню, говорил ей: «Ксюш, тебе 36. Брось курить…» Она мне говорила: «Сереж, знаешь, я умру до 40». При этом показывала какие-то таблетки, благодаря которым она живет, которые поддерживают в ней жизнь и если самолет Аэрофлота не привезет ей из Германии пачку этих таблеток, то она просто умрет. У нее было какое-то заболевание. Она не называла заболевание, я из деликатности не спрашивал. Но я понимал, что она считает отчаянное, невероятное адское курение наименьшим из зол, значит, в 36 лет заболевание было какое-то серьезное.

Она была женщиной, которую невозможно убедить, женщина, которая очень твердо понимает какую-то свою правду и резковато, вплоть до разрыва способна ее отстаивать. Я помню как она школила и ставила на колени председателя Первого канала. В то время руководителем Первого канала был господин Благоволин и он, с точки зрения Ксении, совершал предосудительные поступки. И она умела его буквально унизить, втоптать, глядя сквозь него, не подать руку. Я так этому удивлялся. «Ксюш, идет Благоволин тебе на встречу – лучезарный, пышущий любовью (пусть и притворной). Когда он подходит ко мне, я жму его руку, хотя и знаю, что он совершил нехороший поступок, с нашей точки зрения. А потом он подходит к тебе, и ты отворачиваешься спокойно, и по твоим глазам видно – ты его просто не видишь». Она умела напустить эту холодность. Ксения настолько была принципиальна в оценке людей, что она говорила мне: «Сережа, он же действительно совершил предосудительный поступок и, да – я его не наблюдаю, да – я не собираюсь с ним здороваться.»

Еще интересно, что она умела управлять мужчинами существенно старше себя, как детьми. Она относилась к мужчинам старше себя, как к маленьким детям. И что было удивительно – они ее слушались. Я всегда спрашивал ее, как она это делает. Она объяснила. Оказывается, она в 17 лет из Москвы сбежала в Петербург с мужчиной, который был на 20 лет ее старше или даже больше. Она с ним жила. Она поняла мужчин, которые ее старше, поняла, как ими управлять. Иногда, это выглядело очень забавно. Все сидят, слушают какого-то насупленного начальника, которому под 60, который уже и сам себе надоел в этом качестве. Но все записывают, хотя и отвернув глаза. Ксюша могла вдруг спокойно начать управлять этим совещанием, а начальник уже превращался в оправдывающегося мальчика, заискивающего и ждущего похвалы мальчика.

Впоследствии она стала руководителем ОРТ, а я, в свою очередь, стал руководителем информации Первого канала. Помню, что формальным поводом ее увольнения с Первого канала было то, что она в июне месяце не истратила накопившуюся прибыль, до 30 июня не произвела необходимые платежи, перекатила эти деньги в июль. Таким образом, что они из статьи расходов пошли в прибыль. Ей пенял на это один из крупных управляющих, соратник Березовского – Бадри Патаркацишвили, который говорил, что из-за Ксении были потеряны большие средства, миллионы долларов. То есть она должна была провести какую-то оплату, кажется, спутников, не сделала этого и эти средства перешли в прибыль. И она, как человек чести, написала заявление об уходе. Я хорошо это помню.

Затем она в 2000 году руководила предвыборным штабом кандидатом в президенты господина Путина. Надо сказать, что не в качестве идеолога, а в качестве медиакоординатора. Удачно. Успешно. Она была блистательной женщиной, с невероятным волевым характером и с невероятно мужским умом – железным, стальным. Даже более мужским, чем у мужчин. При этом красивой женщиной, породистой, умеющей повелевать и умеющей тосковать. Иногда во время разговора ее глаза показывали глубину страдания. Но при этом постоянно курящей и постоянно матерящийся. Но очень умная женщина, очень умная.
Я должен сказать, что мне сейчас рассказывают коллеги – я с ней ругался. Ребята, я не помню, чтобы я с ней ругался. Не помню. Помню разговоры о семейной жизни, помню, что она рассказывала о том, что никогда не позволит своему мужу за собой чайную ложку помыть или мусорное ведро вынести. Не позволит, потому что дом только исключительно на ней. Разговоры о семейной жизни, о здоровье, о поведении людей, оценки поведения людей, моральность, аморальность поступков. Вот этого между нами было море, море… море. А чтобы я с ней ругался – не помню. Да не рассказывайте мне, даже если чего-то помните о моей ругани с Ксенией Пономаревой. Я сам этого не помню.

Ей было бы 55 лет в сентябре. Надо сказать – она рано умерла. Но я помню, как я издевался над ней, что она в 40 не умерла. Однажды мы с ней встретились, ей было за 40, я подтрунивал, иронизировал и всячески насмехался над ее идей умереть в 40. Но… не знаю, насколько бы она оценила эту шутку сегодня…

Ночью 13 марта в 3-й Гомельской городской больнице умерла 10-летняя Ксения Мохорева. Всего за несколько часов до своей смерти девочка резвилась с младшим братом, делала уроки на завтра, болтала со школьной подругой по телефону. А потом ей вдруг стало плохо. Вызвали скорую, доставили в больницу, но спасти не смогли. Причина внезапной смерти школьницы не установлена — и это не дает покоя родителям малышки.

Огромный коттедж в престижном поселке под Гомелем. Уже на пороге тревожный запах корвалола — здесь пахнет горем. Неделю назад оно ворвалось в этот дом и забрало у его хозяев самое дорогое, что у них было, — их дочь.

Это был обычный понедельник. Утром мама отвезла Ксюшу в гимназию. После обеда должна была забрать, но задержалась на работе. Не беда. Ведь есть любящие бабушка и дедушка.

— Примерно в 12 часов дочка позвонила: «Мамочка, когда ты меня заберешь из школы?» Я ей сказала, что не успеваю и что ее заберет дедушка, — вспоминает Нина Кугаева . И тут же добавляет: вернуть бы все назад — бросила бы все дела, пешком бежала бы за своей малышкой, забрала бы из школы, обнимала и целовала…

В четыре часа Нина вернулась с работы, бабушка с дедушкой передали внучку дочке и уехали домой. Вскоре с работы вернулся муж. Занимались какими-то домашними делами. Все, как и всегда.

— Ксюша рассекала по первому этажу на самокате, играла с Колей (трехлетним братом. — Прим. TUT.BY). Набили ему шишку, я даже ее еще отругала: мол, ты большая, надо же соображать. Потом мы с ней смотрели на компьютере ролики. Часов в восемь она пожаловалась, что болит живот. И почему-то попросила кока-колы, — помнит мельчайшие подробности Нина.

Женщина признается: тогда она не придала жалобе дочери особого значения. У кого из детей иногда не болит живот? Да и Ксения — та еще любительница пошутить. К тому же спустя уже несколько минут девочка успокоилась, перестала жаловаться и занялась своими делами: доделала уроки, собрала портфель на вторник, поболтала по телефону с подругой.

Через час Ксюша снова стала жаловаться на боли. Нина пошла на кухню за лекарством. Не могла придумать, чем же помочь — дочка редко болела. За все 10 лет жизни всего-то и были ветрянка да несколько раз ОРВИ.

— Возвращаюсь — и ноги подкосились. Она в ванной, на полу, на коврике свернулась калачиком. Я говорю: «Ксюша, ты что? Вставай!». Она говорит: «Мамочка, сейчас я полежу немножечко и пойду на кровать, просто у меня очень болит живот и кружится голова».

На Нинин крик прибежал муж Сергей , в это время он укладывал спать младшего сына — трехлетнего Колю.

— Начинаю поднимать — она ватная. Отнес в комнату, положил на кровать — белая как лист, губы синие. Я вызываю скорую. А она услышала и просит: «Папа, не надо, меня заберут в больницу, мне уже легче!» — рассказывает мужчина.

Ксюша выглядит очень вялой, но еще разговаривает с родителями. Успокаивает маму, говорит, что боли в животе уже прошли, вот только голова по-прежнему сильно кружится.

— Все отправляла меня из комнаты: «Мам, все, иди, я буду спокойно спать!» А потом начала терять сознание.

Пока ехала скорая, родители обливали малышку холодной водой, трясли, заставляли разговаривать с ними — делали все, чтобы та не отключалась.

— Приехала скорая. То одну руку берут, то другую. Еле нашли пульс, сказали, что он был очень низкий. Врачи подключили кардиограф, переглядываются. Сначала нас планировали доставить в детскую больницу, но в итоге везли уже в ту, что ближе. В машине Ксюше стало совсем плохо. Ей давали нюхать нашатырь, но она уже почти не реагировала. Сейчас я думаю, возможно, если бы это был реанимобиль, а не простая скорая, доченьку можно было бы спасти.

Примерно в 22.40 Ксению привезли в 3-ю городскую больницу.

— Мы сидели в приемном покое. Телефон у медсестры разрывался. Это были звонки из реанимации, где находилась Ксюша. Требовали срочно то лаборантов, то какие-то трубочки, кардиолога из дома вызывали и реаниматолога. Через два с половиной часа к нам пришла врач и две медсестры. Как только я их увидела, все поняла. «Вы родители? Мы два часа боролись. Мы не смогли спасти».

Как возвращались из больницы, Нина не помнит. В четыре часа утра в дом пришли из милиции и Следственного комитета. Долго всех опрашивали, изъяли Ксюшин компьютер.

Сегодня, спустя почти неделю после той страшной ночи, Нина не перестает задавать себе и окружающим один вопрос: как ее абсолютно здоровая дочь могла вот так вдруг умереть? Ответов пока нет. Ни у врачей, ни у проводивших вскрытие судмедэкспертов, ни у Следственного комитета.

Напомним, Гомельский городской отдел Следственного комитета проводит проверку по факту смерти школьницы. Для установления причины смерти Ксюши Мохоревой назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза.

Использование этого материала допускается с письменного разрешения ООО «ТУТ БАЙ МЕДИА». За разрешением обращайтесь на [email protected] .